Этот сборник стихов содержит избранные произведения из трех ранее вышедших книг, объединенных в серию "Живая мера: "Живая мера", "Веда окрыляющих скорбей" и "Основы". В него включены наиболее значимые поэтические миниатюры, отражающие философские размышления об основах бытия, тонкий лиризм и глубокие личные переживания. Серия "Живая мера" Х 97 ОМ Хтони Избранное: Стихи. — М.: Издательство Элекс-КМ, 2002. — 240 с., ил.ISBN 5-93815-016-7

ГЛАВА 1 Из книги "Живая мера" ГЛАВА 2 Из книги "Веда окрыляющих скорбей" ГЛАВА 3 Из книги "Основы"

* * * Ты — Мера той духовной красоты, Что не теряет звездной высоты, Мой свет на самых трудных поворотах. Я не один, — во мне осталась ты: В моих тревогах, поисках и взлетах. You are the Measure of the spiritual best, That does not lose its astral height, At all the tortuous turns you are my light. I’m not alone; you and I unite In my anxieties, in my ascent and in my quest. * * * Неповторимо каждое мгновенье: Улыбка, поцелуй, движенье глаз, Цветущий луг, Руки прикосновенье — И свет, который навсегда погас. Each moment is unique, it can expand: A kiss, a smile, and beaming eyes beside, A flowering meadow, And a warm hand – And then the light that has forever died. * * * Закатом тучи в горький час, Как крылья бабочки, расцвечены. Прощай, любимая! Пусть нас Смерть разлучила, но навечно ли? The clouds, like wings of a butterfly, Are tinted at the twilight time of pain. Goodbye, my love! Though death has separated you and I, Yet does it mean we’ll never meet again? Мера Человек — мера всех вещей. Протагор Ты — мера всех вещей, о человек! Ты, воздух губящий, леса и воду, Кровь проливающий из века в век За пресловутую свою свободу. Мир обезумел — как перед концом, А человек желает все упрямей Быть не актером в этой страшной драме, — Соавтором ее и сотворцом. Испытание Бога Дано на веку ошибаться не раз Нам в деле, и слове, и выборе строгом. Коль трезво подумать, то каждый из нас Подобно Иакову, борется с Богом. И мудрости Мера — божественный плод, Заветный предел возмущенью и пытке, Что на душу свет утешительный льет И тихую радость дарует в избытке. Плоды души Реальность меры — воплощенье роста Духовных сил. Непросто день за днем Вникать в трехмерность бытия, непросто Плодам души созреть в саду земном. Кто станет утверждать без колебанья, Что к Истине его лишь годен путь? Как прояснит Божественную суть Непознанная тайна мирозданья? Плоды души все зелены пока. Грядущее свое мы сеем сами И прорастаем сущими делами, Но снимут урожай — через века. Тишина Черный Бог *, черный зрачок, черная жизни тень — Тайна тиши, творящей в свой срок Цветок, улыбку и день. * Кришна (др.инд.) — черный, темный, грозный, как грозовая туча. Silence The black God *, The eye is black, The shade of life is black as night - The secret of silence, Bringing back The flower, The smile, And the light. * Krishna (old Indian) – black, dark, thunderous like a cloud before the thunder storm. Факт Обезьяна в зеркало глядит, Видит там иную обезьяну. — Это — факт, — себе она твердит, — Достоверно вижу, "без обману". Там иное явно существо; Чья-то шутка или колдовство? ...Мы глядим в природное Зерцало — И себя не узнаем нимало. Ищем мы добра и зла вовне — И живем как будто бы во сне... Выбор Откуда мы — из первобытной тьмы? Куда мы все — от обезьяны к звездам? Но в поиске, и в испытанье грозном, И в Трещинах Познанья — всюду мы. С Природой связь не рвется испокон, И этим выбор наш определен. Постулат Нет правды без любви, — она Тогда неправдой стать должна. И вот в итоге, ложь — тупая, Зато довольная собой — Идет на бой, стальной стопой На горло жизни наступая. Крылатый дух Не падай духом! На веку паденья Не может быть опасней и страшней. В тяжелую минуту ослепленья Ты в бездну рухнешь до скончанья дней. Ты осужден судьбой на прозябанье, На вечную томительную тьму, Коль недоступно подлинное знанье Униженному духу твоему. Не падай духом! Он — живое чудо, Крылатый поводырь твоей мечты. Твори себя, твори себя, покуда, Творить себя еще способен ты. Стихия языка Тысячелетья древо языка Само собой под солнцем возрастало, Тревоги не внушая нам, пока Его болезнь заметною не стала. Его болезнь — невыраженный Дух, Неадекватность Разума и Слова. Как исцелить его от зла такого? Как излечить развившийся недуг? Эко * Неисцеленность языка — Пропащее богатство, Недуг от века на века, Позор и святотатство. Бесплодье Духа, всходы зла, Крутой разлом познанья, Бутон, рожденный из тепла И пепла увяданья. * ЭКО — краткое имя книги "Эзотерика основ Культуры", где с учетом древнейших традиций, современной проблематики и тенденций осуществлена экспертиза основ познания, в том числе языкознания. Морозные узоры языка Мне снится вещий сон: я — в царстве Языка, Единого для всех, в ком кровь течет людская. В узорах ледяных замерзшая река, По милости Творца я в суть их проникаю. И все ясней черты исконного родства Под мутью наносной вражды и чужеродства. И вижу я во сне, что рушится господство Невежества и лжи, а Истина жива. Нет, не в крови у нас истоки разобщенья, — Болезнь привнесена извне. Летят века, Сближая нашу хворь с болезнью Языка, Он требует любви, он жаждет очищенья. Мы все — одна семья; был попран тот закон Безумием людским и попущеньем Божьим. И душу до конца мы исцелить не сможем, Покуда до конца Язык не исцелен. Спасибо Спасибо вам, оберегавшим Меня от бесконечных бед, Так убежденно мне не давшим Достичь позорящих побед. Thank You Thank you, those who shielded Me from the infamous shame, And who never yielded To the shameful fame. Первонедуг Нет первородного греха, Но есть порок, и нездоровье, И чье-то злобное "ха-ха", И чье-то мрачное злословье. По грязи крылья волоча, Земного рая не желая, Мы неземного ищем рая На грешном лезвии меча. И не решим, что делать надо, Чтоб разорвать порочный круг: Грех отмолить в преддверьи ада Иль исцелить первонедуг? В толк возьми Творчеством сжигаю своды бытия, Видишь, что осталось, грозный Судия? Надо ль в этом виде, — строго в толк возьми,— Часом красоваться мне перед людьми? Словно конь ушами, головой пряду, Пусть глядят — не правда ль, весь я на виду? Весь я нараспашку, да не весь, не весь: Я с души нетленной стряхиваю спесь. Strictly as I am My creation burns the arches of life. Can you see what happens, is destruction rife? Should I show myself strictly as I am, - Be with other people, proud of my sham? Like a diligent horse, I will prick my ears: Let them see exactly how my life appears. Here I am on show, simply as a whole – Shaking all the pride from my eternal soul. Правда В ногах правды нет. Пословица В ногах тогда лишь правды нет, Когда ее высокий свет Душа растратила в дороге. А если правда в ней жива, То ею впрямь и голова Полным-полна — и даже ноги. Бывает Бывает час, когда для нас Любая даль открыта, И мы, от пут освободясь, Свергаем иго быта. И Ум находится уже Во власти озарений, И просыпается в душе Раскрепощенный гений. И льется в очи горний свет, И солнце — на ладонях, И дивен мир, и в мире нет Чужих и посторонних. Не слепо Будь беспристрастен, будь терпим И мира долгое познанье Не преврати со зла заране В суд необдуманный над ним. Во главу угла Не меч, не страх, мечом внушенный этим, Я поставляю во главу угла, А то, что я своим оставлю детям, — Любовь, мечту и добрые дела. My Theme Neither a sword nor fear Of the sword will be my theme: For my children I shall rear Love, and kindness, and a dream. Бутон финала Я — Феникс. Яркоцветными крылами Зажег я жизни собственной закат. И сумеречным жаром дышит пламя, И я тем жаром трепетно объят. Примите, други, мой привет прощальный, Пусть Бог и впредь благословляет вас! Вражду с души в тиши исповедальной Смываю я, как въедливую грязь. Звезда моя взошла и засияла, Свет путеводный мне сквозь дымку шлет. Суд справедлив, — начнется все сначала: Нагнется мать, поправит одеяло, И встанет в окнах солнечный восход. Все лучшее Все лучшее не подношеньем Бога, Не в муках адовых, а после мук Прозреньем сердца, Красотою строгой Приходит к нам, Как выстраданный Друг. Бег Бежит по жизни человек Из года в год, из века в век, Не видя встречных и не зная, Чья жизнь им прожита — чужая Или своя? О человек! Умерь хоть раз свой пыл горячий И оглянись вокруг, — иначе К чему твой судорожный бег? Дитя Я — щенок, я рожден на московской помойке, Потому я такой неказистый и бойкий. Отказался хозяин от мамы моей, Хоть она, говорят, благородных кровей. Снег валит, не добраться теперь до отбросов. Как дожить до весны — вот вопрос из вопросов. Кто подохнет быстрее: бездомный щенок Или тот, кто его не пустил на порог? A Babe I am a puppy, born at a Moscow dump – This is why I need to be on the jump. Mum was made homeless – together with me, Though she had a pedigree. It’s snowing a lot, and I cannot find food. Shall I live through the winter? Would be good if I could... Who will die first – the homeless pup Or someone who refuses to put him up? Тиски Мы бьемся все в расчисленных пределах, В тенетах жизни бьемся, как в тисках. И по ночам к нам в одеяньях белых Являются отчаянье и страх. Право Есть левое право и правое право — Так люди считали с древнейших времен, За маскою мудрости пряча лукаво В проверенной формуле хитрый резон. Не им ли оправдан извечный порядок — Среди невиновных искать выноватых? От веры слепой до погибели — шаг, Коль ищешь врага, то отыщется враг. Каприсы Паганини Певучая скрипка звучала — И духа и плоти начала В виденья она воплощала При ярко горящей свече, И музыки муза плясала На светлом и тонком луче. Paganini’s Whims A dulcet violin enhanced The flesh and spirit’s theme, Turning it into a dream In the candlelight gleam, And the muse of music danced On the light and narrow beam. Странник Заветный Храм, любимая собака И верный друг, — не мало, видит Бог! Но от сумы не отрекусь, однако: Нагим пришел из пустоты и мрака — И на земле добра не нажил впрок. Окрыленность тоски Святая Тишина, как часто на веку Колеблешь, будто ветерком весенним, Ты колокол души своим прикосновеньем, Связуя окрыленность и тоску! Бездумье Раздумье — это опыта итог, А если опыт обретен не впрок, То на сердце безвольное бездумье, — Каким подчас наказывает Бог. Оно, как будто облачко, над черной Зеркальной глубиной стоячих вод. Крыло, которым над грядою горной, Над пажитью, безлюдной и просторной, Туманный перечеркнут небосвод. Песня волн В тиши внимая песне волн крутой, Я смутно вспоминаю век за веком, Когда еще не стал я Человеком, Но перестал быть Богом и Звездой. The Song of the Waves I hear the song of the waves, and scan Those centuries, remembering from afar – Before I became a Man, When I was no longer God and Star. На распутье Кто б ни был ты, — на счастье иль несчастье Суровый выбор дан тебе судьбой: Что предпочесть — дорогу просто к власти Или дорогу к власти над собой? Последний привал Последний земной привал — И вечный за ним Предел. А день на ветру отгорел, — Я стар, Я в пути устал, И волос мой бел, Как мел... The Last Sight The last earthly sight – And then the eternal End. The darkness will soon descend. I am old and tired tonight, And my hair is white Like the moonlight… Ад Когда мой дух порой теряет силы, Страшит меня не близкий мрак могилы, Не скорбный прах, не тела разрушенье, — Куда страшней прижизненное тленье. Куда страшней идти к воротам ада, Страдая от душевного распада, От нравственной, а не телесной смерти. Вы в этом сомневаетесь? Проверьте! Перед Пределом В любом прощании навеки Есть Мужество и Красота — То, что до срока в человеке Другому видно не всегда. Был быстротечен, как минута, Мой век, и нет пути назад. И пролетела жизнь, как будто С рассветом встретился закат. Facing the End Each time we say goodbye forever, Courage and dignity fall into place: The other person’s valour and grace We do not know until we sever. My life was fleeting like a minute, It cannot go back to the outset - So quickly someone seemed to spin it, That the sunset and the dawn have met. Великий Предел Лес позднею осенью жизни моей Теряет листву отпылавших страстей, И ночи длинней, и студеней рассветы... О миг окончанья трудов моих, где ты? Где созданный пылкой мечтою Предел, Достигнуть которого я не сумел? The Great End The forest in the late autumn of my days Is losing the leaves of its ardour, of its blaze, Now nights are longer, and mornings are chilled… When will my labours be fulfilled? Where are you, the desired End, The height that I have failed to ascend? Времена жизни ...Весна — распевы птиц и светлый шум дождя, В оправе радуг лик моих надежд. ...Недвижный летний зной. И на руках — дитя, И запах молока от губ и от одежд. ...Осенний сбор добра и зла богат; Раздумий взлеты. Поиски путей. Слабеют цепи жизни. Листопад. И на душе все строже и грустней. ...Зима. Пора расплат. Пора крушенья зла. В загадочную даль дорога так бела... The seasons of life …Spring – birds sing, the rain is light and mild. Framed by the rainbows, My hopes shine in the air. …The heavy summer heat. I hold a little child, The smell of milk comes from her lips and baby wear. …The autumn harvest of the good and evil. The flight of thought. Searching the way ahead. Whilst chains of life have weakened. Falling leaves. And one is feeling even more sad. …Winter. Time to settle scores, to put things right. And time to wander Away from evil. The road is so white to the mysterious yonder… Друг Порой я думаю с испугом: Кого сумел я сделать другом? Не это ли главней всего? Вот Мера для самооценки, А остальное — лишь оттенки И не меняет ничего. Ищу мучительно и строго На свой вопрос прямой ответ. Могу ль признать я другом Бога? И сам себе я друг иль нет? Покаяние Не словами кайтесь, а делами, И тогда в какое-то мгновенье Убедиться сможете вы сами: Только так приходит исцеленье. Окаменевшая душа От ужаса почти окаменев, Душа несет чугунный крест страданья, Чтоб переплавить вековечный гнев В свет тишины, и музыки, и знанья. Пожар Немыслимо представить очищенье В огне, разбушевавшемся, как вьюга, Когда огонь — от Бога отпаденье И верный знак душевного недуга. Пожар войны — бездумная измена Всему, что нам завещано от века, Предтеча разорения и тлена, Страданье Бога, гибель человека. Скромности ради Нам скромности ради признать бы давно, Что Бога познать никому не дано, И то, что мы видим, приблизясь к Творцу, — Не больше того, что заметно слепцу. Who Is Modest He who is modest should recognise: He won’t know God, however hard he tries. O Lord! what we glimpse, when we’re close to Thee, Is no more than a blind man can see. Дети сатаны Разве за грехи отца должны Мы корить ребенка? Без вины Не суди запальчиво и строго. Не было детей у Сатаны, Дети — это достоянье Бога. Язык Вселенной Есть языки цветов, зверей и птиц, Племен, народов и отдельных лиц. И все они — один язык Вселенной, Живой и Вечный, Мудрый и Нетленный. The Language of the Universe There are languages of flowers, beasts and birds, The tongues of tribes and individuals’ words. They make one language of the Universe, Alive, Eternal, Wise and Terse. Совесть Грозные у Бога ипостаси: Бог — судья, Бог — пастырь; С давних пор, Словно гром небесный, в одночасье Раздается Божий приговор. Так и начинается прозренье, Ибо только Божий будит глас Совесть предков, совесть поколенья, Изначально дремлющую в нас. Муза О Муза, словно Ангел окрыленная, Живою Мерой тайно умудренная, Как в этом мире, полном бед и зла, Меня ты среди страждущих нашла? Ты никогда не будешь мне обузою, Ты — путеводная моя звезда, Когда б с моей не встретился я Музою, Как жил бы я, кем был бы я тогда? The Muse How come that in this world, full of sin, You found me among others akin? You are the one I never had to choose, You are the star that has guided me, And if I had not met my Muse, How would I live, who would I be? Талант Таланту нужен не поклонник, Не льстец и не пристрастный суд. Талант мужал в ночах бессонных, Он — вечный поиск, вещий труд. Талант — как шелест краснотала, Как голос, сродный бубенцу. Ему гордыня не пристала, Ему смирение к лицу. Ему идти по вешним долам, Словами землю засевать И жерновам дарить веселым Духовной жатвы благодать. Поэт ли я Поэт ли я — иль видимость поэта? В бессрочной череде побед и бед Язык вселенской музыки и света Сумел ли я постигнуть или нет? Пишу ли я, людьми судимый строго, Или играю в трепетной тиши И обрываю по внушенью Бога Тугие струны собственной души? Am I a Poet Am I a poet or an illusion of a poet? My triumphs and troubles are trite. The tongue of universal music, of its light Have I already mastered, do I know it? Do people judge me for what I write? Or do I play in silence and tear apart, When God so wishes, the strings of my own heart? Мастер – творец – поэт Ты — Демиург, твоя дорога, Как высшее предназначенье. Пока творишь, ты — голос Бога, Его земное воплощенье. Master – Creator – Poet You are Demiurge, your road is not your choice But destiny you receive at birth. Whilst you create, you are God’s voice And His image on Earth. Мир Истры Вновь над Истрой плывут хороводы берез, И душа отдыхает на празднике этом, Словно здесь, средь берез, я родился, и рос, И наполнился их красотою и светом. Тайна бесконечности В этом мире, где ничто не вечно И ничто, наверно, не случайно, Не сама Природа бесконечна, А ее непознанная Тайна. The mystery of endlessness In this world nothing’s ever permanent, Though nothing’s ever accidental, And the endlessness is fundamental To the unexplored Mystery of the firmament. На том берегу бытия Цветущая яблоня встретит меня На том берегу бытия, И голос мой, эхо вчерашнего дня, Воскреснет в жужжанье шмеля. Роднит наши души, сближает людей Всей кровью и сутью своей Деревьев и почвы, покоя и гроз Окрепший в веках симбиоз. Все связано между собой испокон, — Таков нерушимый от Бога закон. On the other bank of existence I’ll be met by a blooming apple-tree On the other bank of existence, And my voice, the echo of yesterday, Will resurrect in the buzz of a bee. The symbiosis of all will convey Unity through distance. Everything is connected per se, And this is God’s decree. Могущество Могу ль ходить я по земле, Земли не видя под ногами? Но я иду — смотрите сами! — И обретаю свет во мгле. Трагедия Земли Да разве в том трагедия Земли, Что семена добра не проросли, Не стали полновесным, спелым цветом? Трагедия Земли, увы, не в этом, Беда в другом: С тех пор, как создан свет, На свете ладу не было и нет. А страсть, и разум, и благая воля Лишь украшенье жертвенного поля. Тайна На Земле не случайно Реки крови и слез потекли: Непризнание Тайны — Вот в чем Тайна трагедий Земли. Священная война Война до победы, возвышенный гнев, Святая борьба за права человечьи, — Все те же от века гремящие речи, Все тот же навязчивый бравый напев. Страна — словно жгучая, гнойная рана, И каяться поздно... А, может быть, рано. The Sacred War The battle to win the war, the ire, The greatest strife for human rights, The never ending speeches and plights, The same promise, the same fire... This land is a burning poisoned wound. So surely It’s too late to repent… Or is it too early? Под Покровом Душа моя творит нелегкий путь И светел твой Покров над нею. Судьбу мне не в чем упрекнуть, И ни о чем я не жалею. Хвала тебе! На склоне дня Нет жала в сердце у меня. Омут Стою задумчиво у омута, Студеный дождь уходит косо. В молчанье ива, ветром тронута, Склоняет спутанные косы. И нет тебя, И даль темна... Скажи мне, в чем моя вина? A Whirlpool Pensive, I am standing at a whirlpool, While freezing rain pats And a silent willow Lowers her tangled plaits. And you have gone, And the darkness has overrun… Just tell me, what have I done? В закатный час Тебя, как в незабвенные года, В мой час закатный вновь я вижу юной... Давным-давно, той зыбкой ночью лунной, Кто знал, что это — с нами навсегда! During The Sunset Like many years ago, During my sunset I see you young again - That night with the trembling moonlight glow… Who knew that’s how we would remain? Одиночество Мы были разными, скажу по чести, Я спотыкался — и не раз, но все же За сорок лет, что провели мы вместе, Мы друг на друга стали так похожи! О Боже, нестерпимы суховеи Глухого одиночества, но сам Нести свой крест я до конца сумею И ничего былого не предам. У истоков Античный дух, живущий среди нас, — Тебя хранят и Дельфы и Парнас, Ты и меня возвысил окрыленно, В лучах закатных, в храме Посейдона, Тобою пробужден мой третий глаз. В скорбях России, словно луч отрады, Согрей нам сердце, гордый дух Эллады! Вечер прощания Старость бывает тепла и красива: Пляска огня — уходящее Диво. Сердце пронзительным жаром объято, Море заимствует пламя заката. Звездные свечи — как свет обещанья... Грустное празднество — вечер прощанья. The Eve of the Separation Old age happens to be warm and splendid; The dancing fire that’s nearly ended. The heart is full of the burning heat, The sea reflects the sun’s retreat. Starlight’s promise… A sad celebration On the eve of the separation. Suum cuique* Каждый в жизни этой ищет Испытаний по себе. Сумасбродный ветер свищет В буйно-бедственной судьбе. Кто-то в тишине лукавой Храм Познанья величавый, Коль попутал душу бес, Воздвигает до небес. Я же перьями Жар-птицы Очищать всегда готов Заповедные страницы Созидательных Основ, На которые ложится, Словно пепел, пыль веков. *Suum cuique — каждому свое (лат.). Suum cuique* Each of us forever searches One’s ordeals and one’s own strife - That’s the wildest wind that lurches Through the turbulence of life. In the silence, full of slyness, One has built a shrine of highness – Shrine of knowledge, that’s to say That the devil had his way. Like a firebird that rages, I will strive to purify All the more precious pages Where Creation Laws apply, While, like ashes, dust of ages Will on those great pages lie. *Suum cuique — To each his own (лат.). Веда скорбей Змея усмешки плавно вьется По волнам горестных веков. То Сущий над тобой смеется, И пусть смеется — мир таков. Его месил я многократно, И трижды, медленно и внятно Я веду Скорби произнес. Но Землю жалко мне до слез, И слезы падают кроваво, И не дают они мне права Решать по-своему, пока Крепка у Сущего рука. Веда окрыляющих скорбей Веда окрыляющих скорбей, Суетную скуку Ты развей. Ведь в травинке каждой луговой, В вещем волчьем вое под Луной И в дыханье каждой жизни — Ты, Без крылатой не прожить мечты. Берегиня Печальною остудой вея, Ждет Смерть меня на берегу. Вы, верно, разминулись с нею, — Я разминуться не могу. Sorrowful Sister Death, a chilling, sorrowful sister Is waiting for me on the shore. Looks as though you might have missed her, - I cannot miss her anymore. На прощание Не говори с тоской: их нет, Но с благодарностию: были. В. А. Жуковский Моря гладь, что вечно голуба, Пышный Крит, долины, склоны, реки — Вот что подарила нам Судьба Перед тем, как разлучить навеки. The Farewell Gift Do not say with sadness: they are no longer, But with gratitude: they were here. V. Zhukovsky The eternally blue surface of the sea, Splendid Crete, its hills, and vales, and rivers, That’s what Life has given you and me Just before separating us forever. Магия бесчестия Пороки властвуют веками, Соблазном голову кружа, — Мы на стезю пороков сами Вползаем с ловкостью ужа. Яд беды Душу вылечит едва ли Вешний день от маеты. Горек мед цветов печали, Ядовит — цветов беды. Огней лики 1 Огонь всегда преследует меня, — Так было встарь и будет, видно, впредь. Есть столько разновидностей огня — Не все ль равно, в каком из них гореть? 2 Адское пламя терпимо вначале, — Лики оно вырывает из мглы, Но постепенно, без устали жаля, Испепеляет тебя до золы. * * * Смерть, подожди еще немного, Позволь землянам, ради Бога, С моих ветвей собрать плоды, — Не все ж тебе, не все же ты… Death, you wait a little bit, Allow the people of the Earth To pick up my fruit for all it’s worth… Or is that really it? Россия 2000 Кровавые ягоды. Кочки. Трясине не видно конца. Березы прямые, как строчки. Всевышний, не вхожий в сердца... Russia 2000 Berries of blood. Bits of mound. A bog – neither ends nor starts. Birches have lined the ground. God may not enter the hearts… Разломы миров По теплой и древней земле — босиком. А в горле застрял не растаявший ком, И жизнь далеко, далеко на закате… И лица родных — в полыхающей хате. Унынья грех Крылья сложены давно, сердцу не поется. Налетался я вполне, — больше не придется. Зябко телу и душе, ничего не надо, Стынет лед соленых слез — горняя отрада. Ломит голову. Темно. Тучей день затмило. Все расстроено вокруг, все вокруг немило. Что ж не падает в тиши Под золою жар души? Despair as a Sin I have put away my wings, And my heart no longer sings. I feel cold – in flesh and soul, The ice of tears won’t console. Headache. Darkness. A black cloud. Everything is sad and soured. Why is it my soul ne’er crashes - Underneath the freezing ashes? Что разбил, уже не цело Что разбил, уже не цело; От печали грудь сомлела. Как в со-творчестве трудиться, Коль доверие дробится, Словно корка ледяная… Суть со-творчества — иная. What I’ve broken, isn’t whole What I’ve broken, isn’t whole; Sadness mollifies my soul. One cannot create together, If one shows the white feather, If one shatters the trust, Like a crumbly crust… Мольба о полете Пролетали в небе облака И меня в свою позвали стаю. Отпусти, земля, меня — пока Я еще о Высоте мечтаю! Begging for a flight The clouds that were flying by, Invited me to join their flight. Earth, let me go to the sky - I am fascinated by its height! Мантра пути Незримые едины крылья вновь, Воскресла радугой двойной Любовь. У сердца моего твоя рука, — Не властна Смерть над Дружбою пока. Mantra of My Way Together again, two wings of a dove - A double rainbow is the risen Love. Your hand can feel my heart, my breath- For Friendship there is no power of Death. Берег надежды Бреду по лугу золотому В безвестность, трепетность, истому И мну волнистую траву — Как будто к берегу иному, К еще не ведомому дому Под майской радугой плыву. The Shore of Hope I’m wandering through a golden lea To the unknown, languished me, And flattening the wavy grass – Like swimming to another shore, To the home I’ve never known before, As if under the spring rainbow it will come to pass. У предела И снова я — бог солнца Ра, В небытие уйти пора. Река. Ладья. Заката Тайна ... Жизнь, неужели ты случайна? Near the end I’m Ra, the god of sun, once more, This time non-being is in store. A River. A Boat. The Sunset’s Trance… Life, are you happening by chance? * * * Приди, родная, незабвенная, Как радуга, как Божий свет, Моя защита сокровенная, Мой Ангел до исхода лет! Like a rainbow, like God’s light, To me, my darling, descend, My Angel, be in sight, Until the very end! * * * Твой незабвенный светлый лик Со мной везде навек. Ты — мой родник, и я приник К живой воде навек. Your unforgettable face I bring With me wherever I go. You are my spring, and I shall cling To the living water wherever I go. Молчи О, робкой розы созерцанье У робкого огня свечи! Его холодное мерцанье Перековать нельзя в мечи. Молчи, молчи, молчи, молчи, Змеиный яд обиды вящей, И в ясный полдень, как в ночи, Не выдавай души скорбящей. Прости Прости за все, в чем пред тобой не прав, За все, чего от жизни не взяла ты. Несу в себе рассветы и закаты, Цветение твоих заветных трав, Тропинки в поле, ивы у излуки, — Моя любовь куда сильней разлуки. Forgive Forgive me everything where I was wrong, Forgive me every time you felt forlorn. I carry a sunset and a dawn, The bloom of your sacred plants along With paths in the field and willows across - My love is stronger than my loss. Человеческий удел Бог на часах стоит — в твой звездный час, Ковер цветочный стелется, светясь. По милости неизреченной Бога Все у тебя — семья, друзья, дорога, И все ж тебе в той россыпи щедрот Чего-то для души недостает. Миг У омута стою. Тревожно пахнет мята, И соловей поет, восторга не тая. Пьянит хмельная светомузыка заката, Пусть осень впереди, — сегодня счастлив я. A Moment I’m standing near a whirlpool. The rousing smell of mint, A nightingale is singing with gladness in his voice. The thrilling music of the sunset has a merry tint, Though autumn is coming – today I shall rejoice. У порога рая Уходить не хочется — Красота какая! Страх и одиночество Отступают, тая У порога рая. At the doors of paradise I don’t want to disappear As the beauty pleased my eyes! As the loneliness and fear Fade and dematerialise At the doors of paradise. Светлый миг Последние мгновенья года, И настроенье — как погода, И снегопад — как звездопад. Я людям рад, Я жизни рад. The moment of light The last moments of the year, Filled with lightness and with cheer, And snowfall - like starlight. I love you all, And life is bright. Вещий сон Вещий сон приходит редко В непроглядной тьме ночной. Но коль скоро жизнь — как клетка, Он — как дверь от клетки той. Prophetic dream Prophetic dream is a rare page In the night’s unreadable score, But if our life is like a cage, The dream is like the cage’s door. Печали камней И камни страдают — В них чаши скорбей У моря я видел однажды. В тех чашах — бессчетные капельки дней, Соленые призраки жажды ... The sadness of stones Stones can suffer – Their sadness stays In cups of sorrow on the hurst. Those cups have numerous drops of days And salty features of thirst… Плаванье Белый листик сжат в моей руке, Кружатся снежинки над водою. Пеленой окутанный седою, Я плыву по медленной реке. Я плыву до смутного Предела, Чтоб услышать то, что мать мне пела. Floating A white leaf in my hand has soaked. Above there are flakes of snow, I am wrapped in a grey cloak. Following the river’s still flow, I am floating towards the hazy Spring Where I’ll hear what my mother used to sing. Танец на углях Как листья на костре земного дня Сгораем мы, и неуемно пламя. И душам нашим душно от огня, И синий прах разносится ветрами. Пред Пределом Как листья, с Древа Жизни вечной Мы опадаем, страх тая, Чтоб в миг паденья быстротечный Постичь разгадку бытия. Колокольчики духа Для разума, сердца и слуха Слова — колокольчики Духа. Они убеждают извечно: Бескрайнее в том, что конечно. Родина Веселых лиц теперь так мало В стране измученной моей! Грехи язвят ее, как жала Клубящихся в потемках змей. И только мнится, Только снится, Что солнцем высветлены лица. Motherland So few happy faces among The people of my country that aches, Since it is constantly stung By sins as if by snakes! And yet it seems, That one still dreams Of those faces brightened by sunbeams. Извечный дом О лес — ты мой извечный дом, Мой древний Храм, Что всех других священнее! Все тленное в лесу старинном том Слетает наземь, как листва осенняя. И к Сущему у мира на виду По той листве я трепетно иду. * * * Евхаристия моя, Таинство живое: Лист березы, Плеск ручья, Ветер в желтой хвое... The Eucharist of bread and wine Is my living bond With a brook and with the shine Of those leaves the birch has donned, With a trembling yellow pine, With the wind and the beyond… Поэтический лик России Бог удел особый дал: Внимая испокон своим поэтам, Она лелеет светлый идеал И сокрушенно кается при этом. Poetic Face God’s given Russia a special deal: The country that adores Its poets and worships a high ideal, Then feels a genuine remorse. Единожды Однажды в поздний час над Волгой Ударил яростный мороз, И черным зеркалом надолго Стал сказочно застывший плёс. Сгустилась тьма, просторы застя, И, полон трепетного счастья, Я на коньках летел по льду У звезд полночных на виду. Ярый лик О Родина, ты — бег большой реки, О берег бьются волны на излете, И тонут дети, гибнут старики В стремительном твоем водовороте. Искренность Живу, пока искрюсь, Пока листком кленовым Я трепетно цвету на древе бытия. И ты искришься, Русь, в пространстве бирюзовом, И вечно дорога мне трепетность твоя. Не слитны — не раздельны Един земной и звездный дом, Хотя просторы беспредельны. А мы не слитны — не раздельны И не единственны при том. Нерасторжимость Давай попробуем дойти Мы до последней Переправы, Во многом были мы не правы, Но нет раздельного Пути. Как листья золотые Ты страждешь, присносущая Мария, И, дождь струя, оплакиваешь даль ты — Мы пред тобой, как листья золотые, Распятые на черноте асфальта. Like golden leaves While eternal Mary grieves, Shedding tears in their stillicide, To her we are like golden leaves, On the asphalt crucified. Взлет из старости С горки катится своей Каждый в немощную старость. Жизнь проходит ... Что осталось? Сколько лет и сколько дней? Но не стражду от бессилья: Чувствую на склоне дня, Что еще в запасе крылья Есть, как прежде, у меня. И труды мои не горьки, Словно тучи разошлись, И не вниз качусь я с горки, — А взлетаю с горки ввысь. Soaring from the Old Age Everyone rides downhill Into the weakness of old age. Life goes away… What you will – What is left? How do you gauge? Yet I do not feel weak-kneed, Always eager to soar With the wings I have in store, And to cherish every deed That I hope to fulfil, As if the clouds have left my sky, And I am not going downhill – But soaring up high. Соло соловья Для соло в майской тишине Отладил струны соловей. И пробудился по весне Видавший виды мудрый Змей. Согретый трепетным огнем Он духом возродился в нем. The Nightingale’s Night For a solo night in May A nightingale prepares his strings, Then a wise mature Snake Crawls to greet the spring. And his spirit is awake In the fire that holds sway. Ковер языка Ковер языка, изумляющий взор, — Как луг заливной в прихотливых узорах. А мы, к сожалению, — те, у которых Ни глаз, ни понятья. И вянет ковер... * * * Речей условность и предвзятость Вконец нам надо бы избыть. Где слов избыток, там и святость Перестает святою быть. Меж звезд Сквозит аллея в дымчатой купели, Как смутный лик праматери моей. Раскачиваюсь в древней колыбели Меж частых звезд, и песен, и ветвей. Вещие воды Над исполинской лужею весною Склонился я — как будто был не прочь От натиска воды, подобно Ною, Всем чистым тварям вовремя помочь. Но, им не угрожая, проплывали В огромной луже стайки облаков, И чьи-то сны, и светлые печали, И мудрость окрыленная веков. Sibylline Waters I looked into the largest puddle in the rain, As if I wanted to embark On rescuing the cleanest creatures again, Like Noah, who got them all into his ark. But they were safe – inside the puddle I saw flights Of floating clouds, moving fast, Delightful sadness, dreams of many nights, And the inspired wisdom of the past. Февральская сказка Тени берез на глазах потеплели, Повеселели лохматые ели. Снежная баба становится в позу, Чтобы понравиться деду Морозу. И над берлогой, где дремлет медведица, Множество солнечных зайчиков светится. The February Tale Shadows of birches are warm in the sun, Hairy firs are having great fun. A snowman is hiding his spleen, Trying to please the Snow Queen. And where a bear is having a nap, Many sunbeams fall into her lap. Стержень жизни На разломах бытия Я встаю навстречу стужам, Стержень жизни находя В том, что я кому-то нужен. Храм Вот три березы — место наших встреч. Пусть время, словно заостренный меч, Отсечь его от памяти готово, — Но то, что трудно смертному сберечь, Все песня, сохранив, вернет мне снова. * * * Пробудились березы с приходом весны, Было быстрым и радостным то пробужденье. И несу я, как розы, тебе их цветенье, Ибо розы навечно с тобой сплетены. Birches awaken as the spring shows, They are vibrant and joyful anew, And I bring their bloom to you, like a rose, Since roses are forever united with you. Не покидай Не покидай меня, родная, Мне нужен светлый твой Покров, Пока живу, изнемогая, От зноя, стужи и ветров. Не покидай меня, родная. Не покидай, не покидай, Пока я не дойду до края Нелегкой жизни, — Верь, родная: Он недалек — тот звездный край. Реквием Белые печали взоры привечали, И слезой истаял сумрак впереди. Искренности искры звездными ночами Вспыхивают в гуще Млечного Пути. Requiem Gazes were welcomed by the wistful whiteness, Tears were melted where the twilight lay. Senses of sincerity in the starlight nights, Sparkling in the thickness of the Milky Way. Наискосок по струнам Сумерки и свечи ... Снова юной Ты идешь, как в давние года, Босиком, наискосок по струнам, В свете лунном... Это навсегда. Across the strings Twilight and candlelight… You’re young Again, walking like before, With bare feet, across, and strings are strung Underneath… Moonlight has sprung – This shall be forevermore. С кем Порой роняла: — Как ты без меня? Ведь это — как без света и огня! — Теперь, один, печально я творю И свой полет, и близкую зарю, И песню догорающего дня. With Whom You used to say: — How would you be without me? It’s like to be Without fire and light! — Alone, in sadness, I create my flight And the approaching early sunrise And the song of the day that dies. * * * Я разбивался, падая не раз, И сердца от рубцов я не упас. И, может быть, за эту боль в награду, Когда ушла ты за Предел земной, — Содеяв чудо и даря отраду, Как свет в глазах, осталась ты со мной. So often I would fall down and break, And grind and bear my heartache. It may be that in reward for my pain, Ever since you left the Boundaries of the Earth, Like light in my eyes, you still remain With me and give me joy and mirth. Лик одиночества Ваше Высочество, Лик Одиночества, Горя пришлось нам немало хлебнуть. Все-таки хочется в пламени творчества К сути Божественной высветлить Путь. Любовь сгорает в пламени печали Пусть трепетные струны отзвучали, — Душевный лад дороже мне вдвойне. Любовь сгорает в пламени печали, А дружба закаляется в огне. Примета Мой путь, как редкую примету, Черту особую сберёг: Я странно странствую по свету, — Не вдоль лучей, — наискосок. Чрез невозможное Поможет мне Свет, голубея В Божественных вечных очах, — Иду я, песчинки слабее, И Землю несу на плечах. Through the Impossible The Light in God’s eyes shall understand, The Light shall help me for all I am worth, - Though weaker than a grain of sand, I have to shoulder the Earth. Со-творенье Хочу — до смертного мгновенья Не дотянуть, не доползти, Но озарить огнем творенья Оставшуюся часть пути. * * * Сударь, Ваше Одиночество! Размышленья, келья, творчество, Слепота — глухие тени, Как размытые виденья, Трепет звезд в ночной тиши, Обездоленность души ... Your Solitude, Sir! Meditation and creation, Blindness – dark shadows stroll And visions blur, The stars’ palpitation, And a lonely soul… Монах Монах я в старом стольном граде, Крутая у меня дорога. В печали, радости, досаде Горю я, очищенья ради, Чтоб утвердиться в сердце Бога. Боровшийся с Богом Однажды я боролся с Богом; Но, не карая, а любя, Он молвил в размышленье строгом: — Скажи, что сделать для тебя? — — Исполни три моих желанья,— Ответил робко я ему, — Пошли мне истинные знанья, Дай пищу духу и уму, Дай друга, чтобы до скончанья Я верил в преданность его. — Исполнил Бог мои желанья, Чего желать мне сверх того? Мне по душе судьба такая, Не жду иного бытия. Здесь, на земле — прообраз рая, Мой дольний путь, любовь моя. Золотое правило * Есть правило — и в мире и в борьбе, Оно диктует властно и сурово: Другому ты не причиняй такого, Чего не причинил бы сам себе. * "Золотое правило" философии, известное почти всем философским и философско-религиозным системам, при всем многообразии своих формулировок, сводится, в основном, к такой краткой форме-императиву: поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступили с тобой. Эта мудрость не учитывает многообразия типов личности и традиций. Известны традиции преступного мира, ненависти к людям, к жизни вообще. Известны также философские учения, обосновывающие целесообразность уничтожения культуры и жизни. Немало и тех, кто жестокость принял за норму и для других, и для себя. Отсюда видна опасность и узость "золотого правила". Не ждет ли Молитесь за меня: вступаю В реальность нынешнего дня. И я действительно не знаю, Благое дело защищая У бездны скошенного края, Не ждет ли гибель здесь меня. В трудах Бог, помоги мне умереть в трудах, В со-знании, в со-творчестве с Тобою, В со-гласии с назначенной судьбою, Преодолев сомнения и страх. Бог, помоги мне умереть в трудах! Благословит лицо родной страны Здесь прах мой обретет земля сырая — Здесь я творил, любил и видел сны. И благодарный дух мой, отлетая, Благословит лицо родной страны. Закатные волны Земля уходит из-под ног, Меня покачивает старость. Прошу я: Помоги мне, Бог, Чтоб довершить сполна я мог Все, что тебе предназначалось. Waves of the Sunset I lose the ground under my feet, Old age is my tormentor. I pray: God, help me to complete Everything that you were meant to. Трагикомедия Мы бредем, как в потемках, едва различая друг друга. А.Швейцер Завеса зыбкой полутьмы Легла от края и до края. И сквозь нее куда-то мы Идем, других не замечая. И не перечим мы судьбе, И суетна у нас дорога, И за сумятицей в себе Нам не дано увидеть Бога. Стучалась слава Стучалась слава в дверь ко мне, Но не расслышал стука я, Стихи в рассветной тишине, Как малыша, баюкая. Fame knocked on my door When fame knocked on my door at times, I could not hear the knocking guest, As I was nursing the rhymes, Like rocking a small child to rest. Пещера Платона Из камня, копоти и дыма Возникли наши города. Их демоны неустрашимы И неуступчивы всегда. Они сердца строгают строго И одевают в камень их. И в громе буден голос Бога Невыразителен и тих. Plato’s Cave Our cities rise From smoke, reek and stone. Their demons won’t atone Or compromise. They sever hearts severely And dress them in stone, And God’s voice is merely Unnoticed and unknown. Вблизи талант униженно обыден В отечестве своем пророков нет, — Вблизи талант униженно обыден, И чудотворный свет, творящий свет, В тумане буден никому не виден. Who We Are In reality we are What we eat – that’s our lot, And living in the swampland so far We rot. Кто мы По существу мы то и есть, Что с детства вынуждены есть, И, век живущие в трясине, Ей уподоблены поныне. Чем горше Свистят невидимые плети, А мы все сносим и молчим. Чем горше нам на этом свете, Тем легче нам прощаться с ним. Тропы пыток Крыльям лебединым не хватает неба, Мать моя София, ты подай мне хлеба! На коленях плачет страждущая Русь, Ненавижу жалость — и себя боюсь. Жизнь Он, дело не любя, повесничал весной, А после отдыхал в тяжелый летний зной. Чужие он плоды собрал порой осенней, А вот уж и зима — итог земных волнений. Дорога жизни Дорога жизни — золотая нить, Но, мудрость красоты не замечая, Ее всегда мы рады заменить Экраном голубым и чашкой чая. Our Road in Life Our road in life is a golden thread That remains unseen, Since we prefer to look ahead – And see a TV screen. Звери тьмы Чтоб услышать Божий глас, Мы затишья ищем. И становится подчас Мир, распахнутый для нас, Замкнутым и нищим. Зло прощая... Пусть некий умник скажет, что старо Добром расплачиваться за добро, — С ним вряд ли согласиться может тот, Кто честь свою извечно бережет. Добра не замечавший никогда Лишен, по сути, чести и стыда. Есть мудрость знаменательная в том, Чтоб даже зло оплачивать добром. Но, зло прощая, злу не потакать — Вот высший дар, живая благодать. Ни в стане, ни в стаде Двух станов не боец, но только гость случайный... А.К.Толстой Ничьего я стада не баран, И незримо, робко, понемногу Сквозь эпохи, версты и туман Я ищу свои тропинки к Богу. Neither in a bloc nor in a flock Not fighter of two campds, but only chance guest. A.K.Tolstoy I am not a sheep of any flock, Alone, timidly I plod Across the ages, miles and fog, Discovering my path to God. Откуда с нетленной душою Откуда ярость в нас такая К себе подобным? Любо нам В запале, как собачья стая, Травить бегущих по волнам. Летят, захлебываясь пеной, Взбесившиеся кобели ... А ведь душа у нас нетленна, Над ней не властен суд Земли. Исток скорбей Не потому ль так много бед, Что Бог для нас — далекий Свет, Далекий Суд, далекий Путь, А не вседневной жизни Суть? Мы расчленяем Нам говорят, что честолюбье — вздор И только труд и нравственность подобны Великой благости, Но до сих пор Мы все, увы, завистливы и злобны. Тот мир, где зло сливается с добром, Мы расчленяем сослепу на части — На белое и черное, и в том Причина наших споров и несчастья. Опасность И. А. Ильину Тем пастыри пасущие опасны, Что видят в нас послушных им овец. И угасает в стадности бесстрастной Богоподобье страждущих сердец. Тайна Быть Господу или не быть? Я не могу сомнения избыть, А Тайна Бога чужеродна Богу!? Но если слепо сомневаться в Нем, То кто тогда благословит мой дом И кто благословит мою дорогу? Mystery Should God be or not be? I have my doubts I cannot rule out. His Mystery is strange to me, But if I just continue to doubt, Then who is going to bless my road, And my abode? Мистика ада Храм Посейдона. Ветреный закат. Путь к Сущему, увенчанный любовью. Кто небылицы выдумал про ад*, Кто покорился темному злословью? Прекрасен мир, И ад не страшен нам, Пока стоит над морем этот Храм. *Ад — Аид (греч.), латинское Regnum — место сокрытия — в христианских представлениях место вечного наказания отверженных ангелов и душ умерших грешников. The Mysticism of Hades Poseidon’s temple. A windy eve. The road to God is crowned with love. Whose stories of Hades* shall we believe, And who has chosen to convey these? The world is glorious With the temple above The sea, and there is no fear of Hades. *Hades – aides (Gr.), Latin Regnum – the place of hiding – in Christian beliefs the place of eternal punishment for rejected angels and the souls of dead sinners. Отрицание Нет Бога в ярых войнах, во мгле концлагерей, Нет Бога в лютых криках: Убей! Убей! Убей! — Но в каждом Божьем деле, что тайно я творил, Я слышал Божий голос и шелест Божьих крыл. Negation There is no God in cruel camps or in an evil war, There is no God in angry shouts: Kill! Kill! – And yet in all good deeds that I fulfil I hear God’s wings swish and His voice roar. Жернова жизни Жестоко вращая свои жернова И личность в мукэ растирая, Злорадствует жизнь: — Я всегда такова! — И слышит в ответ: — Ты — иная! — Основ сокровенность Не зеркало души глаза , — Они — ее окно. В нем то играет бирюза, То стыло и темно. Волокна речи здесь прядут, И, верно, потому Рассудок чуткий сыщет тут Все нужное ему. Нельзя душе терять в пути Своих первооснов. Иначе как ей обрести Божественный Покров? The Sacredness of Seeds The eyes Are the window of the soul: Sometimes it flashes like turquoise, Sometimes it is gloomy like a black hole. Weaving the fibres of speech, A sensitive mind Can always reach All it needs. The soul must not lose its seeds, Or otherwise How will it find The Glory of Paradise? Незаменимых нет Незаменимых нет, но кто из нас Заменит Моцарта или Шекспира? Так, может быть, ошибочен как раз Призыв: "Не сотвори себе кумира"? Негасимое Навек прощаясь с миром здешним, Вдвойне дивишься красоте — В жестокий час, Перед неспешным Последним шагом к слепоте. Так ли "Ничего моего не погибло!" — смеясь, Воскликнул лишившийся царства владыка. Я друга оплакал в печали великой И понял, что правда царей не для нас. Нет счастья на земле На свете счастья нет... А.С.Пушкин А счастье есть на жизненном пути; Оно царит, коль сердце, ум и воля Согласье меж собой смогли найти, — И каждому доступна эта доля. There Is No Happiness On Earth There is no happiness in the world… A.Pushkin Yet happiness could be restored: It reigns when mind, and will, and heart Learn to live together in accord, - And anyone can master this art. Неочевидность Я не смычок в руках Творца, И пальцы не его на струнах. В чаду свечей и бликах лунных Под маской не узнать лица. Завершение жизни Судьба не действовала слепо, — Мы были жертвой слепоты. Но ведь не поздно и у склепа Преобразить свои черты. Музыка стиха Творю я музыку стиха, И эта музыка тиха, Она сокрыта в сердцевине, Сродни оазису в пустыне. Светло колеблется струна, Звучащий лад преображая. Звучит мелодия живая, В заветный стих заключена. A Tune of the Verse I create a tune of the verse, The music that will disperse, Hidden in hearts and in faces, Like a blossoming oasis. The slightest trembling of the strings Shall transform the sound, And the living melody sings, By the verse forever crowned. Восстает душа живая Проникает ужас в душу, Суть губя, устои руша. Но, его одолевая, Восстает душа живая. Стих, как феникс... Сурова жизнь, и горек счет обидам, Горит калиной в стужу вдохновенье. Сквозь лед страданья свет души невидим, Но стих, как Феникс, жаждет возрожденья. Отклик Едва ли действие любое Противодействию равно. Всегда духовное по строю, Как выбор творческий, оно. Оно, — не Слово, а Деянье, — Легло в основу Бытия. Так начиналось мирозданье, Так был задуман ты и я. Музыка и краски слова Как жизни лучшие мгновенья Спасти от черной власти тленья? Одно их может уберечь: Не умирающая речь. Совесть Грозные у Бога ипостаси: Бог — судья, Бог — пастырь; С давних пор, Словно гром небесный, в одночасье Раздается Божий приговор. Так и начинается прозренье, Ибо только Божий будит глас Совесть предков, совесть поколенья, Изначально дремлющую в нас. Как первотворенье Пусть годы, как волны, шумят позади,— Всесильно людское забвенье. И только любовь остается в груди, Как светлое первотворенье. Извечно Разрыв-трава, разрыв-трава, Есть у тебя свои права. Когда Душа желает неба, А тело ждет вина и хлеба, То в почве ширится разлом, И я томлюсь в разломе том. Томлюсь во мгле и на распутье, Чтоб угадать дорогу к Сути. Eternally The tearing grass, the healing flowers, The tore grass, you have your powers. The soul is wishing for divine, The body wants some bread and wine, Then there’s a rupture in the ground, Whilst I am lingering around. Crossroads, darkness, no purpose. Trying to guess beyond the surface. Родник Наполненный звоном живой воды, Ручей через руки мои струится. И остаются на них крупицы Душевного света — столетий следы. Щит самообладания Мой верный щит — мои седины, Мои труды, мои кручины. Иду я среди пуль и стрел, И все я жив, и все я цел. Мне по плечу и бездорожье, И терпкий зной, и мрак слепой. Нет власти выше и дороже Бесспорной власти над собой. Дружба Для дружбы взыскательной многое надо, С любовью сравнить ты ее не спеши. Она не рождается с первого взгляда И вдруг не уходит навек из души. Мантра несокрушимой веры Рухнуть наши чаянья готовы, Над паденьем Духа стынет мгла. Только верь: мы возродимся снова — Лишь бы в этом надобность была. Mantra of Absolute Faith It feels like our hopes may not be fulfilled. Where the Spirit has fallen, darkness is chilled. But believe: one day we shall rise again – And hopefully it won’t be in vain. Щит веры Если вы будете иметь веру в горчичное зерно... Библия [Мф. 17:20] Для тех, чья вера — словно щит, Чья грудь не ведает остуды, Для тех, как для посланцев Будды, Путь к пробуждению открыт. The Shield of Faith If you have faith as a grain of mustard seed… The Bible (Mt.17:20) To those whose faith is like a shield And whose hearts do not condemn – Like to Buddha’s disciples, to them Awakening has been revealed. Перед высшей пыткой Душа моя скорбит смертельно... Библия [Мф. 26:38] Душа моя скорбит смертельно, Она с пустыней сопредельна, Вериги смерти на плечах. И прочь уходит все, что тленно, — И сожаление и страх, И остается лишь священный, Неугасимый свет в очах. Before the greatest torture My heart is ready to break with grief… The Bible (Mt. 26:38) My heart is ready to break with grief, There is a desert overleaf. The shoulders, fettered with chains Of death... Yet mortal feelings are infernal – The sadness goes, the fear wanes, Now there is only that eternal Light in his eyes, and it remains. Кружева светотени Воссоздавая ловкостью своей Суть нашей жизни, До исхода лета Ткет лихо солнце кружево теней Из тонкой пряжи солнечного света. The shadow lace The pattern of our life falls into place For all of us As long as summer is bright, For the sun is weaving a shadow lace, Using the finest threads of its own light. И не хочу я жребия иного Я лишь травинка луга заливного, Люб от рожденья звездный полог мне. И не хочу я жребия иного, Чем верным быть родимой стороне. И радость и беду равно приемля, Дойду я до конца путем своим И, в смертный час благословляя землю, Над ней растаю, как закатный дым. And This is all I Want to Be I’m just a stalk belonging to a lea, Yet always fascinated by the starry dome, And this is all I want to be – Forever faithful to my home; I shall accept the sadness and the mirth, And on my deathbed I shall not regret My road in life but bless the Earth And melt above it like the smoke of sunset. Однажды нарисую я страну Однажды нарисую я страну, Где мы играли некогда с тобою. Там прячется русалка над тропою, И леший вспоминает старину. Однажды нарисую я страну, Где мы с тобой у омута играли. И тяжкий груз прижизненной печали Меня потянет исподволь ко дну. Once I will paint an amazing land Once I will paint an amazing land, Where you and I enjoyed our plays, And where a mermaid is hiding on the strand, And where the goblin still remembers his old days. Once I will paint our native heath, Where we played next to the maelstrom in the lake, And then the heavy burden of heartache Will drag me underneath. Февраль Белым снегом пушистым заметает февраль Наши беды, тревоги, маету и печаль. Все пустынно и немо, словно нет никого, — Только праздник безмолвья, тишины торжество. Заметает дороги белым снегом февраль, Утихают тревоги, высветляется даль. February February sweeps with its fluffy white snow Our troubles, anxieties, our anguish and woe. All is empty and silent, like there is no one, Just the triumph of stillness, where silence has won. February sweeps all the roads with white snow, There is light over yonder, all anxieties go. В огне свечи Как часто в нескончаемой ночи, Терзаемый воспоминаньем внятным, Хочу я сжечь в слепом огне свечи Могучую тоску о невозвратном! In the Fire How often in the endless night My memories become so bright, That in the blind fire I long to burn My yearning for what can never return! * * * Не падай духом, думай и молись, Спокойно озирай и даль и высь. Сорви с души тугие путы скорби — И веруй в счастье. И спины не горби. Так много Так многого лишиться в жизни надо, Так много выпить горечи и яда, Чтоб, наконец, к всевидящему Богу Тебе, слепому, отыскать дорогу! So Much So much in life you’ll have to lose, You’ll taste both hatred and abuse, And only then you’ll be able to find The road to God who sees all the blind! Грех унынья Прошедшее и будущее туго Между собою переплетены. Мы на земле зависим друг от друга И в собственных решеньях не вольны. Живем в скорбях, вокруг лежит пустыня... Но всех грехов опасней грех унынья. The Sin of Despair The days gone by and the days ahead Are woven together. Here we are born and bred, All in the same tether, With a desert around, and sorrow within… Despair is the worst sin. Нет врагов у меня на Планете Жизнь земная моя: перелески, луга; Словно стрелы заклятые — образ врага. Но не верю в заклятия эти: Нет врагов у меня на Планете. Пусть не вдруг, но земная изменится суть, Для себя отыщу я единственный путь, — Буду сам за него я в ответе: Нет врагов у меня на Планете. * * * В пещерах обиды, стыда и печали Веками нас молча и яростно ждали, Покорную совесть, что ликом чиста, Распяв на раскинутых крыльях креста. Здесь все маетою исполнено тленной В почти бездуховной и серой Вселенной. Осилить гнетущую стужу невзгод Слова — бриллианты, как вызов столетьям, Трудясь, создает человеческий род, Себе помогая созданием этим Осилить гнетущую стужу невзгод. Слово может высоким, а может и низким стать Буквы — еще не слово, Слово — не знаков ряд. Слов убить готово, Как пуля или снаряд. В союзе с другими словами Мир потрясает оно. На мудрую власть над нами Право ему дано. Живым, придирчивым оком, Свою озирая стать, Слово может высоким, А может и низким стать. A Word Can Be High Or It Can Be Low Letters are not a word, A word is not a sign. A word can kill when it’s heard, Like an explosive mine. Together with other words It can shake the world, A word rules the herds, When the Earth is whirled. With its critical eye Examining the flow, A word can be high Or it can be low. Стиха творенье Порою сотворить строку Трудней, чем кинуться в реку, Хоть, может, сильный ты и ловкий. Стихотворенье — свист в ушах, Стихотворенье — в бездну шаг, Паденье с кручи без страховки. Verse Fixation Once in a while, to create a verse Could be like drowning – or even worse, Although you are strong and have endurance, Versification is roar and hiss, Versification is the abyss, In which you fall without insurance. * * * Струна божественная редко Дерзнет в душе звучать сама. Ей суждена глухая клетка — Ума безмолвная тюрьма. Но если редкие мгновенья Её звучанья сможешь ты Однажды вырвать из забвенья, Освободить от немоты, — Они придут, Согрев истомой И мрак развеяв, словно дым. И мир, привычный и знакомый, Увидишь ты совсем другим. Как рождаются стихи Как рождаются стихи? Как видение рассвета, Как летучие штрихи Безыскусного портрета; Как росинки на кустах, Как улыбка на устах. How is a poem born How is a poem born? Like a vision of the morn, Like those flying tender strokes Of a portrait’s simple style, Like the humid dew that soaks Through the bush, and like a smile. Колокольчик совести Сколько суждено прожить мне дней, Сколько верст осталось впереди? Колокольчик совести моей, Звездный брат, Буди меня, буди! * * * Коль гневом обуян ты постоянно, То нет в тебе премудрости ни грана. И обретаешься безвольно ты В хмельном всевластье вечной слепоты. Печать Бога Звезды, птицы, и цветы, и звери — К Господу распахнутые двери. Так зачем к Нему ломиться силой, Обнажая лик души бескрылой? Редкость Все общество у нас заражено, Рок не щадит целителей давно. И на земле, смирившись с грозной новью, Вино гуляет, смешанное с кровью. Когда б сильней, чем прежде, во сто крат Звучала наша совесть, как набат! Но волны скорби ввысь взлетают круто, А взлеты Духа редки почему-то... За душой У меня за душой ни гроша, — Без грошей обойдется душа. В этой жизни, крутой и суровой, Ей не нужно подачки грошовой. У меня за душой ни гроша, — Только светлая звездная бездна. Может, тем-то и жизнь хороша, Что корысти в ней нет бесполезной. * * * В суесловье, как в шальном потоке, Места нет для Тишины высокой. Если хочешь Тишину сберечь, Сдержанной твоя должна быть речь. Родство Духовной жаждою томим... А. С. Пушкин Духовной жаждою распят Не только род людской, — И голос птиц, и волчий взгляд, И очерк каменных громад Наполнены тоской. Исповедь Любила цветок — и не знала, Что верный мне друг он до гроба. В тот миг, когда я погибала, Решил он: погибнем мы оба... Мне — памятник, пышный сугубо, Цветок — на помойку. О Боже, Я б крепче спала, коль ему бы Поставили памятник тоже! Confession I cherished A flower and did not know That it was my friend Till the end, And when I perished, It decided to go With me… I got a grave with a stone, The flower was thrown Into the bin, but if only my wish came true, It would have a gravestone, too! Цветы, как дети Цветы, как дети, но еще верней И солнечней, — им стылый мрак не ведом. Когда уходишь в скорбный мир теней, На кладбище цветы приходят следом. * * * Пусть нас разлука развела навеки, И нет для нас свиданья впереди, И без тебя шумят весною реки, Стучат в окно осенние дожди, — Но каждый день, что послан мне судьбою, Наполнен и согрет одной тобою. Though your departure separated us forever And we won’t see each other again, Without you the spring wakes up the rivers, The autumn stains my window with the rain, - Still every day of life I’m given from above, Is full of your warmth and your love. Образ Меня камнями закидали Всего — с руками, с головой. И все решили, что едва ли Я после этого живой. И только ты, одна на свете, Отвергла опасенья эти И к жизни, словно из огня, Вернула заново меня. Суховеи Свистят над Родиной моею Лихие ветры — суховеи И землю, множа боль утрат, Свирепо сушат и мертвят. Но обуздать мы их сумеем, И не вовек им править бал, Коль встать навстречу суховеям Отважится и стар и мал. * * * Покатая нива. Колосья, шурша, Мне шепчут заветное слово. И, цепи незримые сбросив, душа Крылата и трепетна снова. И солнечно небо, и луг заливной Встречает просторной меня тишиной. Сон Засыпаю, словно осыпаю Смутными виденьями себя. И редеет мгла полуслепая, И навстречу ты встаешь, скорбя. — Ты ли это? — — Я... Тревожной тенью Я возникла на твоем пути, Чтоб спасти тебя от искушенья, От беды подальше увести... — Веки каменеют Я гляжу на тебя, И пустынно в груди, Словно скоро прощанье навеки. Я молюсь, и, не ведая, что впереди, Каменеют в отчаянье веки. Eyelids Get Heavy like Stone I am looking at you And beginning to shiver, Soon, so soon, we shall have to part forever. I am praying, the future is still unknown – In despair my eyelids get heavy like stone. Очарование Как лесного ветра дуновенье, Чтоб однажды наяву присниться, Птица несказанного мгновенья, Трепеща, мне села на ресницы. Конец времен Как будто пробуждаясь ото сна, Иные наступают времена: Без фраз избитых и воздетых рук, Без ревностных невольников и слуг. С минувшими несхожестью красна, Вступает в сердце новая весна. Посланники иных миров Посланники иных миров Еще детьми приходят к нам. Но наш рассудок не готов Внимать их жестам и словам. Не просветляют нас года, И остается навсегда Не понятой суть тайны той, Что принесли они с собой. * * * Тропою Одиночества свой век В безмолвии я завершаю строгом, — Земной предел, за коим человек Судим уже не смертными, а Богом. On the silent Path of Solitude I conclude my life span, - And after this my days can be reviewed And judged by God, not by another man. Искусство жизни Гляжу как будто бы со стороны На жизнь свою пристрастно и сурово, И ясно вижу суть своей вины, И не хочу ни в чем винить другого. * * * О, как порою жалко и убого Нам светит день в тумане голубом, Когда, величьем прикрываясь Бога, Все под себя мы яростно гребем! Стая биографов Останки гения, как волчья стая, С пристрастным упоением глодая, Покровы все с него сорвем мы впрок, — Прости азарт наш, милостивый Бог! Паденье в старость Как старость может быть смешна, Низка, самовлюбленна и жестока! Порой придать на мудрость и намека Ей не способна даже седина. Кому угодно? Не хмурьте лиц, нахохлившись по-птичьи, Не опускайте плеч и головы, — Угодно Черту, чтоб в таком обличье Пред взором ангельским являлись вы. Клятва Гиппократа Нельзя прожить, не навредив другим Дурным поступком, мыслью или словом. Нет выбора у нас в пути суровом, Да мы едва ли выбора хотим. Мы — птицы на резинках Мы — словно на тугих резинках птицы, Лишь дерни — в небо взмоем мы тотчас. И чем дано нам выше в небо взвиться, Тем тяжелей падение для нас. Мы — птицы на резинках. Наша доля — Призывы звезд и скорбная неволя. We Are Birds on Ropes We are like birds on elastic ropes, One pulls the rope – and we soar up high. And then the higher we raise our hopes, The harder it is to fall down from the sky. We are birds on ropes. Such is our lot: We follow stars, fall down and rot. * * * Пусть каждый день твой будет главным — Большим, единственным, заглавным, Пусть будет чист и будет ярок — Ведь он Божественный подарок! Ропот Бога Живу я, вечно умирая, И восставая к свету вновь. Скажи, зачем мне жизнь такая, Зачем такая мне любовь? Мне не дано, как всем, родиться На белый свет один лишь раз И голубой слезой скатиться Из материнских добрых глаз. Зачем мне тысячи рождений — Я не поклонник повторений. Есть выбор Пусть знать не суждено, Как долог жизни путь, И где упасть дано И навсегда уснуть. Есть выбор у людей От финиша вблизи: Смыть грязь с души своей — Иль умереть в грязи. Обрыв пытки Тебя, как друга, миг мой смертный, Я встречу смело, без нытья: Ты обрываешь милосердно Крутую пытку бытия. Матушка–Смерть — Ах, Матушка–Смерть, ты не дай задержаться Мне в мире страданья, что крут и суров. — А капельки радости? С ними расстаться Ты тоже в любое мгновенье готов? — Ах, Матушка–Смерть, и за смех, и за стон Отвешу тебе поясной я поклон. * * * Сакральною птицей стремительный стих Ко мне прилетает, то звучен, то тих. Я в нем воплощаюсь, любя и скорбя, Я им воплощаю тебя и себя. Пророчество Растают льдины, что мертвят уныло Застуженную землю, — и тогда Все, что от глаз веками скрыто было, Проступит постепенно из-под льда. "Я" — мертво без счастья Счастье — часть неуловимая Той загадки бытия, Что слилась со мной, незримая, Связь с душою обретя. Ибо "Я" — мертво без счастья, Как вино, что без причастья Отделяет неспроста От нектара кровь Христа. Чудо осени Осень золотая, бабье лето, Реквием летящего листа... Светлой грустью трепетно согретый, Дух мой пробудился неспроста. Слепцы, за неразумность не в ответе, Мне говорят, что нет чудес на свете. Осенний день — вот чудо из чудес! Мир золотистый слит с голубизною, И я дышу привольней, чем весною, И мнится мне — из мертвых я воскрес. От красоты захватывает дух От красоты захватывает дух, — О, были б все захватчики такие! И я превозношу и славлю вслух Всё лучшее, что есть в тебе, Россия. Моя Муза Средь ужасов и зла земного ада Тобой одною, Муза, я согрет. Ты Богом посланная мне отрада, Ты — Красоты животворящий свет. My Muse Among the horrible and evil earthly storm, M y Muse, you are the only one to keep me warm. My only one, you are a God-sent delight, You are the life-creating light.