Книга «Основы» представляет собой третью часть цикла сборников поэтических миниатюр под общим названием «Живая мера». Этот сборник — глубокие философские размышления об основах бытия, месте человека в мироздании, его взаимоотношениях с Богом. Наряду с этим, сборник содержит удивительно тонкие наблюдения, касающиеся человеческих взаимоотношений — любви, потерь и возрождений. Серия «Живая мера» Х 97 ОМ Хтони Основы: Стихи. — М.: Издательство Элекс-КМ, 2002. — 400 с., ил.ISBN 5-93815-015-9

ГЛАВА 1 ХРАМ ГЛАВА 2 ЭТЮДЫ ГЛАВА 3 ПЫТКИ ЖИЗНИ Цикл ПАТРИАРХАТ ГЛАВА 4 К ЯЗЫКОЗНАНИЮ ГЛАВА 5 ТРОПЫ ПОЭЗИИ Цикл КОСТЕР ПОЭЗИИ ГЛАВА 6 МАЙЯ ГЛАВА 7 ВЕЧНЫЕ ОБРАЗЫ Цикл ПОД ДРЕВОМ МУДРОСТИ Цикл ОСНОВЫ Цикл ДРУЖБА ГЛАВА 8 БЕЗ РОДИНЫ И РАЙ НЕ РАЙ Цикл КАК СЛЕЗЫ НАС РОЖДАЕТ БОЖЕСТВО Цикл СНЫ Цикл СКАЗКА ГЛАВА 9 АВТОПОРТРЕТ Цикл СО-АВТОРСТВО ГЛАВА 10 ТРИКСТЕРОЛОГИЯ ГЛАВА 11 ВЕЛИКИЙ ПРЕДЕЛ ГЛАВА 12 РАДОСТЬ

Извечно Разрыв-трава, разрыв-трава, Есть у тебя свои права. Когда Душа желает неба, А тело ждет вина и хлеба, То в почве ширится разлом, И я томлюсь в разломе том. Томлюсь во мгле и на распутье, Чтоб угадать дорогу к Сути. Разрыв хаоса Я, Хаоса Тьму разрывая, К тому уготован вполне, Чтоб Сущего воля живая Творца пробудила во мне. Храм цветущих каштанов Возжигают свечи рано В белых ризах три каштана. И под сенью их утрами Я как будто в светлом Храме. Из тьмы теней Тени храмов черны, и мрачна позолота, Слез кровавых издревле не видно на ней. Только, тихим шипеньем пугая кого-то, Сплетены меж собой змеи дольних скорбей. Обездушенность Прекрасен Храм, но нет святыни там, Коль Дух Святой покинул этот храм. Ущербно дело И мертвеет тело — Душа из храма тоже улетела. Родник Наполненный звоном живой воды, Ручей через руки мои струится. И остаются на них крупицы Душевного света — столетий следы. * * * Богоподобия порывы — Трагедий подлинный исток, — Иначе вечно б были живы Узоры света между строк. * * * Смолкает голос, еле слышный, Интриги, зависти, проказ. Мы воспаряем в звездный час, В нас пробуждается Всевышний. Триединство тени Ангел Черный, Ангел Серый, Ангел Белого крыла, Ваша суть верховной Мерой Обусловлена была. Скрыты вы в изломах Света, — Триедина Тайна эта И безмолвна, как скала. Всевидящий испытатель Все видит Бог, — в Нем веры нет слепой, И ждут тебя позор и осужденье, Коли допустишь ты хоть на мгновенье, Что в чем-то Он не прав перед тобой. The Trier Who Sees Everything God sees everything – He has no blind trust, And you will face condemnation and shame, If even for a moment you proclaim That He is unjust. Щит самообладания Мой верный щит — мои седины, Мои труды, мои кручины. Иду я среди пуль и стрел, И все я жив, и все я цел. Мне по плечу и бездорожье, И терпкий зной, и мрак слепой. Нет власти выше и дороже Бесспорной власти над собой. Дружба Для дружбы взыскательной многое надо, С любовью сравнить ты ее не спеши. Она не рождается с первого взгляда И вдруг не уходит навек из души. Устремленность Бог, помоги мне жизнь прожить в трудах, В сознании, в со-творчестве с Тобою. И буду счастлив я такой судьбою, Покуда сам не обращусь во прах. Мантра несокрушимой веры Рухнуть наши чаянья готовы, Над паденьем Духа стынет мгла. Только верь: мы возродимся снова — Лишь бы в этом надобность была. Здесь и теперь Здесь и теперь трудиться и молиться, А не искать, где лучше и сытней, Чтоб радостью в ответ светились лица И крепнул Дух с молитвою моей. Here and Now Here and now – work and pray, Do not even look for an easier way, So that you see joyful faces all along And your spirit grows strong. * * * Пустота — не атрибут, не форма, Пустота без сути просто вздорна. Пустота торжественного часа — Полнота Божественного гласа. * * * Я по праву земной человек. Отчего же Так настойчиво звездное манит меня? Уж не Ты ли во мне пробуждаешься, Боже, Окрыленной судьбою грядущего дня? Вблизи беспредельного Чем ближе к Богу, тем безлюдней — Былинный бор, вершины гор. Поют невидимые лютни, И вторит им незримый хор. Седые трещины и щели — Морщины на челе ущелий, А рядом кущи и сады, Где зреют истины плоды. Пытка вечностью Нет, Бог не умер на кресте, — Над Ним не властна смерть, по счастью. И мы в сердечной простоте Стремимся к той же высоте — К Божественному со-участью. Сокровенное Мне душу годб, словно щит, укрепляли, И щит тот сегодня надежнее стали. Мой лес, мой ручей, заповедный мой Храм — Я их никогда никому не отдам. А прочее ваше — Всевышнего ради: Я очень надеюсь, что вы не в накладе. Праздник Светлое Христово воскресенье, — Просинь неба, первый лист весенний. Что сулят мне звоны и кресты? Господи, пребудь со мною Ты! Я больше с Богом не борюсь Я больше с Богом не борюсь, Я перед Ним готов смириться, И в мирозданьи раствориться В последний час не побоюсь. Земное чистилище Есть у каждой в мире веры неоглядная дорога, Есть у каждой в мире тайны нетореный, строгий путь. О, нужна своя тропинка, чтоб верней дойти до Бога И склониться благодарно перед Ним когда-нибудь. О, если б О, если б мне не есть, не пить И не иметь нужды в жилище, Чтоб жить возвышенней и чище И, вечно странствуя, творить, Как будто я лишился тела И лишь душа живет для дела. Готика хвои О, готика дремлющей хвои, Небес ослепительный Храм! Пока ты во мне и со мною, Бог всюду сопутствует нам. The Gothic Pine How Gothic is the dozing pine, That makes the heaven’s dazzling Shrine! Whilst you are with me – inside, within, God shall guide us through thick and thin. * * * Он со мною у лесных тропинок, В неоглядном поле — Божий Храм. И молюсь я дни и ночи там, И кладу поклоны, словно инок. Тайна подобия От века, — кто больше, кто меньше, — но все же Мы все на Создателя ликом похожи. А сущность Подобия, зримого внешне, Пусть так и останется Тайной нездешней. Молоко Софии Был вдали — и был недалеко — Я от вечной Истины впервые, И, казалось, пью я молоко Из груди божественной Софии. The Milk of Sophia I was far away – and I was near To the everlasting Truth, And felt like a thirsty youth, Drinking milk of the divine Sophia. Щит веры Если вы будете иметь веру в горчичное зерно... Библия [Мф. 17:20] Для тех, чья вера — словно щит, Чья грудь не ведает остуды, Для тех, как для посланцев Будды, Путь к пробуждению открыт. Человеческая глина Порою человек, как глина: Руби его — бессилен меч. Он ждет Божественного сына, Чтоб дух зажечь и плоть обжечь. Human Clay Some people are just like clay: You mould them, but the clay is fresh – The Son of God will find a way To inspire the soul and to fire the flesh. Сквозь дым веков и флер печали Премудрый голос Книг священных, И мыслей трепетных полет, И откровенья душ блаженных, И дивных сказок хоровод — Приходят к нам из дальней дали Сквозь дым веков и флер печали. Human Clay Some people are just like clay: You mould them, but the clay is fresh – The Son of God will find a way To inspire the soul and to fire the flesh. Не ропот Гармонии Творец не обещал, Путь пыток потрясеньями богат. Тропа над бездной вьется среди скал, Но луг альпийский и цветущий сад Меня приблизить к Сущему спешат. No Complaining God never promised harmony and accord, The way of trials is full of shocks, The path above the abyss goes past the rocks, But an alpine meadow and a garden have restored And brought me nearer to the Lord. Перед высшей пыткой Душа моя скорбит смертельно.Библия [Мф. 26:38] Душа моя скорбит смертельно, Она с пустыней сопредельна, Вериги смерти на плечах, И прочь уходит все, что тленно, — И сожаление и страх, — И остается лишь священный, Неугасимый свет в очах. Этюд Березовая колоннада, Аллея в зыбком полусне... И сердце страждущее радо Почти нездешней тишине. A Sketch A colonnade of birches, With the sleepy dew pearled… And my heart searches Silence – out of this world. * * * Сердца, как листья золотые, Летящие на мостовые, На синь асфальта, на дороги, Где ходят беды и тревоги... Our hearts are like golden leaves That the ground receives – They fall on the asphalt and on the cobbles, To be trampled by ill-luck and troubles. Неподкупная Ах, душа моя крылатая, Где полуденный твой цвет? Степь ли это горьковатая, Луг, что травами одет? Иль над речкой шелковистые Пряди ивовых ветвей, Где, от солнца скрытый листьями, Спать любил я с малых дней? Или вешним утром сочная, Ароматная земля, Или чашечка цветочная, Что росой поит шмеля? Кружева светотени Воссоздавая ловкостью своей Суть нашей жизни, До исхода лета Ткет лихо солнце кружево теней Из тонкой пряжи солнечного света. Еще немного Зарядили дожди, зарядили дожди, Стаи туч позади, стаи туч впереди. — Погоди, дай мне сроку, недоля-беда, Завершу я свой труд и уйду навсегда. A Little Bit More It is raining non-stop, it is raining non-stop, There are clouds behind, there are clouds ahead. - Wait a little bit more, I’ll finish my job, Once I’ve finished my job, I can go to bed. И не хочу я жребия иного Я лишь травинка луга заливного, Люб от рожденья звездный полог мне. И не хочу я жребия иного, Чем верным быть родимой стороне. И радость и беду равно приемля, Дойду я до конца путем своим И, в смертный час благословляя землю, Над ней растаю, как закатный дым. Однажды нарисую я страну Однажды нарисую я страну, Где мы играли некогда с тобою. Там прячется русалка над тропою, И леший вспоминает старину. Однажды нарисую я страну, Где мы с тобой у омута играли. И тяжкий груз прижизненной печали Меня потянет исподволь ко дну. Летучие виденья Осенних листьев пляшущий костер, Пылая, завораживает взор. И возникают в этой жаркой пляске Летучие виденья дивной сказки. The Flying Visions The dancing fires of autumn leaves never fail To entrance, And in the hot dance One sees the flying visions of a fairy tale. Цвет скорби Умирают листья под ногами, Но нельзя по ним нам не идти, Хоть при этом гибнем мы и сами С их красой на крестном том пути. Образ нынешнего дня Чаша испытаний, где не видно дна, — Отраженный образ нынешнего дня. Водоем страданий, зеркало души, — Искаженный образ Ангела в тиши. * * * Я, оглянувшись, как-то увидал: Орнамент предков, вышитый цветами, Раскинулся у моря среди скал. Храни его, как мы хранили сами, И бережно потомкам передай, В нем ничего не тронув невзначай. Предсмертие Ветла светла. В листве шелковой Плывет весенний нежный звук. А мы дотла спалить готовы И ту ветлу, и все вокруг. Pre-humous The white willow is light. In its silky leaves one can discern A floating tender spring sound; Yet we are prepared to burn Both the willow, and everything around. * * * Как бабочка, с терпеньем неустанным Кружусь я в лабиринтах бытия, Себе порою в мареве туманном Лишь крылышками белыми светя. Чрез зыбкость основ Как волны, века И годы суровы. И почва шатка, И зыбучи основы. Волна за волною... Уже я старик. Но рядом со мною Твой солнечный лик. * * * Быть может, я того не стою, Но годы стать мою щадят. И вновь душа моя весною Цветет, как яблоневый сад. I don’t deserve it – perhaps, But, by the years nurtured, Every spring my soul wakes up And blossoms like an orchard. * * * Уплывая, улетая И со мной, и без меня, Рыбья стая, птичья стая, Корни леса — мы родня. К сердцу — сердце, К оку — око В глубине, и в вышине. Почему ж так одиноко Иногда бывает мне? Away they swim, away they fly, Leaving me behind, Fish depart, birds depart – We’re of the same kind. Heart to heart, Eye to eye, Deep and high… They are not alone, why am I? Кто выткал Кто выткал с легкостью отменной Ажур ветвей на глади вод, Мгновенья утренней Вселенной, Ее мечтательный восход? * * * Лицо омрачено мучительною думой И, как Угрюм-река, мне душу холодит. Крутые берега хранят покой угрюмый... О, просветлей, Лицо, преобрази свой вид! Рощи пряди густые Березы глубже задышали, Снег отступил куда-то сам. Освободясь от белой шали, Вольготно рощи раскидали Густые пряди по плечам. Первотворенье Боже мой, какая красота, — Юная душа первотворенья! Кто считает, что она проста? У меня иная точка зренья. * * * Пенным потоком мчится Жизнь все быстрей и быстрей. Гаснут родимые лица, Сходят на нет зарницы Ясных, как день, ночей... Life is running in the fastest gear, So many dear faces disappear, And the night has become as clear As a day, And the morning stars have gone away. Храня черты Произросла из семени семья; Из куколки, светла и легкокрыла, Как бабочка, летит душа моя, Храня черты всего, что было. Пейзаж Плавно я лечу под облаками С птицами, спешащими за мной. Так уж, мнится, повелось веками, Только веки каменеют сами, И возвратный путь окутан мглой. Landscape I am flying under the clouds, Holding birds at gaze. Underneath ancient temples have grown, Whilst my temples are heavy like stone, And the road back is covered with shrouds of haze. * * * Стынут звезды. До рассвета, Мной и вечностью воспета, К звездам немо ты летишь... Оттого ль такая тишь? Как одуванчик Дважды в год мне под ноги округа Стелет золотистую парчу. Может быть, как одуванчик, с луга, Я однажды с ветром улечу. Преграда бед Поет, не смолкая, весенняя птица, И голос ручья с ней торопится слиться. И лес обновился, листвою одет, Как будто преграду поставив для бед. Grief Protection A continuous song of a spring bird, With whom a brook wants to be heard. The forest is wearing many a new leaf, And they protect it from any grief. * * * Зари вечерней розовый прибой Смывает с неба прошлую кручину... Я часто был не прав перед тобой, Но никогда тебя я не покину. И тем грозней Природы красота Чем круче и опасней высота, Чем разномастней и плотнее тучи, Тем выглядит Вселенная могуче И тем грозней Природы красота. * * * Любовь — цветок, что тотчас увядает, Коль в руки нечестивца попадает. И блики на росистых лепестках, Сгорая, обращаются во прах. Февраль Белым снегом пушистым заметает февраль Наши беды, тревоги, маету и печаль. Все пустынно и немо, словно нет никого, — Только праздник безмолвья, тишины торжество. Заметает дороги белым снегом февраль, Утихают тревоги, высветляется даль. "Я" человечества То зверочеловек, то полубог, То непокорная волна прибоя, Что силою наполнена слепою. И кто бы на Земле подумать мог, Приглядываясь к таинству давно, Что это все во мне заключено? В огне свечи Как часто в нескончаемой ночи, Терзаемый воспоминаньем внятным, Хочу я сжечь в слепом огне свечи Могучую тоску о невозвратном! Дар со-творчества В со-творчестве Бог дарит вдохновенье, Но этим даром мы не дорожим. И, день за днем торгуя лихо им, Теряем дар, а вместе с ним — прозренье. Мысль Мысль иногда беспощаднее пули, Кто бы прицельно ее ни послал. Мысль неотвязчива, — не потому ли Многих сражает она наповал. Не плачь, красу теряя Плачет порыжевшая трава, Уходя под снег и умирая. Но не плачь, душа, лица красу теряя, — Ты и в испытаниях жива. * * * Тоскует Земля, затаясь онемело, По Духу, Софии и вольному Слову. Любое во прах рассыпается Дело, Коль тлен и разруху принять за основу, Коль душу ничто не томит, не тревожит... Земля, мы тебе надоели, быть может? * * * Сеятель ты Божий, но каким Будет твой посев в житейском поле, — То ли звездным, то ли роковым, — Он и от твоей зависит воли. You are God’s sower, but what your harvest will Be in the field of life, - Will it be fatal, scarce or rife, - That all depends on your will. Не всегда Как лист кленовый, пролечу, пылая, Тебя осенний унесет поток. Смирись, не век Судьба карает злая, И Сущий не всегда жесток. * * * Вокруг опасного стана Кругами, Душа, не ходи, — Иль гибель грядет нежданно, Ударит в набат груди! Воскресну ли Я задаю себе вопрос тревожный: Неужто я лишь тлен и прах ничтожный — Иль искра есть богоподобья в нем И творческим воскресну я огнем? Такая Свой путь окончив, даже в смертный час Я душу упокою через силу: Такая, знать, земля досталась мне, Что страх доверить ей свою могилу. Далёко Всевышнего око Не в мочь нам, земляне, согласно молчать И в лад говорить нелегко. На каждом лике — страданья печать, И око Всевышнего далеко. Багряной клюквой капли опыта Багряной клюквой капли опыта Виднеются на каждой кочке... А впрямь ли счастье нами добыто, Пусть все решат поодиночке. Разрушение Разрушенье — часть деянья Бога, Ибо у Предвечного порога Все живое умереть должно, — Так Судом Господним решено. * * * Судьбы испытывать не надо, — Она, испытывая нас, Нам не простит косого взгляда И брошенных поспешных фраз. Зовет Судьба Зовет Судьба, пытая нас нещадно, Навек оставить бренную тщету, — Когда вокруг все радужно и ладно, Расстаться с жизнью нам невмоготу. * * * Не падай духом, думай и молись, Спокойно озирай и даль и высь. Сорви с души тугие путы скорби — И веруй в счастье. И спины не гурби. * * * Не звоните в колокол тревоги: В трещинах его литая медь. Он охрип, и звон его убогий До сердец не в силах долететь. Спасибо, Родина Жизнь не прожить без горестей и пыток; Спасибо, Родина, за их избыток! Кровь на снегу... Прощаюсь я с тобой, — Испытан я сполна лихой Судьбой. Thank You, Motherland There is no life without trials and woes; Thank you, Motherland, for many of those! Blood on the snow… Goodbye, my friend – The evil Fate has tried me no end. * * * Насилье делает из нас Людей закононепослушных, И беззаконно всякий раз Смиряют нас в застенках душных. Огонь на себя Взять огонь на себя, взять огонь на себя И не прятать души от огня, И сгореть в нем дотла, и восстать из огня, Никого в той беде не виня. Facing the Fire To face the fire, to receive the fire Without hiding one’s soul from the flame, To burn in the fire, and to rise even higher – With no one to blame. Пепел скорби Нет, я тебя не проклинаю, Я лишь прощаюсь навсегда. Ты мне отныне — не родная, Ты больше не моя звезда. Ashes of grief No, I don’t curse you, I am just saying adieu. You aren’t my darling anymore, You aren’t my star you were before. Пытки заката Я звал Друзей, звонил в колокола, Но старость медь в ошмётки превратила. Мне на ресницы сыпется зола, И дымкой все подернулось уныло. Torments of the Sunset I called my Friends and rang the bells – Old age has broken all the spells. Ashes fall on my eyelashes, And the world fades – and crashes. Парабола Такая уж у нас пора была, Премудрый голос Книг священных, И мыслей трепетных полет, И откровенья душ блаженных, И дивных сказок хоровод — Приходят к нам из дальней дали Сквозь дым веков и флер печали. Не понимали мы до срока, Как ты крута, пути парабола, Как измотаешь нас жестоко! * * * Как, обретя над сутью власть, Не стать слепцом и в грех не впасть, В невыразимый грех гордыни, Что в мире царствует отныне? Как будто холодком кинжала Улыбка прочь с лица сбежала; Как будто холодком кинжала Блеснули колкие глаза, — Знать, надвигается гроза. Так много Так многого лишиться в жизни надо, Так много выпить горечи и яда, Чтоб, наконец, к всевидящему Богу Тебе, слепому, отыскать дорогу! Насильно милому не быть Насильно милому не быть, Казалось бы, — предельно ясно, А все же вовсе не напрасно Насилье век желает жить Повсюду царственно и властно?! Грех унынья Прошедшее и будущее туго Между собою переплетены. Мы на земле зависим друг от друга И в собственных решеньях не вольны. Живем в скорбях, вокруг лежит пустыня... Но всех грехов опасней грех унынья. Пытка старостью Старость к пытке готовит меня, — Вот и когти ее роковые. Не дожить мне до звездного дня, Но, как прежде, в дорогу маня, Остается со мною София. The thorns of old age Old age will be thorny, — And here are its fatal claws. I cannot live till the dream day, Yet Sophia implores Me to continue the journey - And with me she will stay. Нет врагов у меня на Планете Жизнь земная моя: перелески, луга; Словно стрелы заклятые — образ врага. Но не верю в заклятия эти: Нет врагов у меня на Планете. Пусть не вдруг, но земная изменится суть, Для себя отыщу я единственный путь, — Буду сам за него я в ответе: Нет врагов у меня на Планете. I Have No Foes on This Planet My life on Earth: a forest, a field, By cursed arrows my enemy has been revealed. Yet I do not trust those: On this planet I have no foes. If the nature of life changes one day, I shall find my only existing way, And I shall plan it: I have no foes on this planet. * * * Насилье взращено у нас веками, Патриархат не прошлое — мы сами. Сгибаясь, мы несем к черте последней Любовной страсти гнет тысячелетний. * * * В пещерах обиды, стыда и печали Веками нас молча и яростно ждали, Покорную совесть, что ликом чиста, Распяв на раскинутых крыльях креста. Здесь все маетою исполнено тленной В почти бездуховной и серой Вселенной. * * * Полярность жизни — два крыла, В едином сопряженных свете. И вот, исполнено тепла, Ко мне явилось око третье. И многокрылье вижу я, — Святую тайну бытия, — И Космоса нетленновластье, Творящее мечту и счастье. Крах патриархата И рухнут твердыни, Столь прочные ныне. И цепи, звеня, распадутся, Но цепи другие найдутся, — Звезда из колодца взлетит в облака, И выситься будут твердыни, пока Их напрочь не смоют, как волны, века. Осилить гнетущую стужу невзгод Слова — бриллианты, как вызов столетьям, Трудясь, создает человеческий род, Себе помогая созданием этим Осилить гнетущую стужу невзгод. Слово, став летучей тучей Слово, став летучей тучей, Молнией из тучи бьет. Слово, став звездой падучей, Искру Божью к нам несет. И воскреснуть Слово может умереть, Может заживо истлеть, И воскреснуть, чтоб опять Голубой звездою стать. And then return A word can die Or it can burn And then return As a blue star on high. Слово может высоким, а может и низким стать Буквы — еще не слово, Слово — не знаков ряд. Слово убить готово, Как пуля или снаряд. В союзе с другими словами Мир потрясает оно. На мудрую власть над нами Право ему дано. Живым, придирчивым оком, Свою озирая стать, Слово может высоким, А может и низким стать. Роды 1 Стихи являются из острой боли, Когда в душе родится завязь крыл. И лишь они зовутся солью соли И выражают творческий посыл. 2 Стихи рождаются из Света, Из яркой радуги тройной, Что опоясала полсвета, Когда сходил с ковчега Ной. Birth 2 When poetry is born, its birth Starts from Light, from a spark Of the rainbow that girded half the Earth, When Noah appeared from his ark. Взрывает Слово жизни сон Взрывает Слово жизни сон, В нем пробужденья вечный звон, И отсвет всех страстей земных, И Тишина, и звучный стих. А что в ней самое живое Живая речь, живая речь — А что в ней самое живое, Чего нельзя нам не сберечь? Душа — в движеньи и в покое. И та улыбка на устах, Что свет души хранит в веках. What makes it so live Live speech touches, live speech endears – What makes it so live, That has to survive? The soul in motion and in still, And the smile on the lips that will Preserve the light of the soul for hundreds of years. * * * О, вещее слово и образ живой! Веками, что плавно над нами текут, В себя вы вбирали душевный настрой, И мудрость людскую, и опыт людской, И радость, и слезы, и творческий труд. Над волнами веков Расцвечено трепетно зорь ожерелье, И птицы парят над волнами веков. И ловим мы в их неустанном паренье Крылатое Слово, волнующий зов. Странствие Как лист кленовый, от рассвета Страница странствовала где-то, Гонима ветром, а потом На томик села стихотворный, И с ней по всей земле просторной Теперь мы странствуем вдвоем. Wandering Just like a maple leaf floats in the air, This page had wandered somewhere, And, by the wind whirled, It landed on a book of verse, So that together we traverse The boundless world. Тайна языкового древа В туманах белесых, порою раннею, Я слышу колокол языкознания. Сквозь зыбкую хмарь, как зов окрыленный, Летят его гулкие, вещие звоны. Звучат голоса языкового древа — Мудрого Змея, Птицы и Дэва. Основы культуры, опыты знанья — В крылатой музыке языкознанья. Над Храмом плывут эти звуки веками, Но пусто в наполненном звуками Храме. Язык Родной язык — живой букет, И с давних пор до наших лет В нем есть соцветье слов нетленных — Приветливых, иноплеменных, Что, очищая нашу кровь, Ее волнуют вновь и вновь. Подобно благодатным сокам, Они струят свой ток в высоком, Ветвистом древе языка — Бальзам от бога на века. Звездные слова Вглядитесь, как вы одиноки, Как ищете верного Друга: Слова, сопряженные в строки, Живут среди звездного луга. Star Words See how lonely you are, Looking for a good Friend: Words live in lines and spend Their lives with many a star. Заветное Неброское пламя каштановых свеч, Привольная речка и поле, Где молит о помощи русская речь, Стеная от страха и боли. Лесные тропы языка Лесные тропы языка, — Их свет в очах моих, пока Моя тропинка рядом вьется. Живая влага их сладка, Я пью ее из родника И вдаль иду — с лучами солнца. Океан жизни Это все представить странно И понять издалека: В тайной сути Океана — Корни древа языка. И, глазам своим не веря, Я ищу от Тайны двери. The Ocean of Life This is the strangest notion: It is difficult to see That the mystery of the Ocean Hides the roots of the language tree. Неочевидность обыденного Скалы, отмели и топи... Много таинств и утопий Стынет в темной глубине, Молча прячется на дне. Бог — он тень или Основа? Мы не ведаем, пока Не всплывет со дна морского То, что скрыли там века. Образ, свыше осененный Бывает, слово — как икона, И Тайна в ней, и к Тайне путь, И образ, свыше осененный, Чтоб горний свет в тебя вдохнуть. Но есть Предел В костре обид сжигаем мы любовь, Как будто ей легко воскреснуть вновь. Так тень: на солнце явственна она, А солнце скрылось — тень и не видна. Но есть Предел, за коим без следа Любовь не умирает никогда. Даль колдовская Светло умолкает душа, созерцая Узоры листвы, тишину полутьмы. Прекрасна земля — эта даль колдовская, Где снова когда-нибудь свидимся мы. Мой стих походит на зарю Мой стих походит на зарю, — Я трепеща его творю, Подобно той ночной свече, Что гаснет в утреннем луче. My poem’s like an early dawn My poem’s like an early dawn – I quiver until it’s born, Just like a candle of the night That’s fading in the morning light * * * Соловьиная аллея, Вешних струн крылатый зов. И горят рассветы, млея Над разливом голосов. The alley of nightingales Lavishly rejoices. And the blazing dawn hails The lilting voices. Бог возложил на струны руки Боль неотступно трепетала, Мне давая жить любя. Потом, незримая сначала, Она строкой крылатой стала И в мир стиха звала устало, Не отпуская от себя. Бог возложил на струны руки, Даря целительные звуки. Древо древних песнопений Древо древних песнопений, Кто тебя взрастивший гений? Кто тебя взлелеять мог — Демон, Ангел или Бог? * * * А песня иногда стрелы острей Пронзает душу, в дрожь ее ввергая. И песня у меня была такая, И я доныне думаю о ней. Sometimes a song is sharp and strong: It pierces the soul and makes it chill. I used to know such a song, And I remember it still. Перезвон Цветка своей души не забывай И поливай его живой водою. И вспыхнут, словно жемчуг, невзначай На стебельке слезинки той порою. И будет светом хрупким окрылен Хор лепестков, их тонкий перезвон. Пора трагедии Трагедия в душу стучала порою, Но я ее голоса не различал. Лишь ныне я понял: то — грохот прибоя, И громы, и эхо, что бродит меж скал. The Time of Tragedy Sometimes the tragedy knocks At my heart, though its voice I did not use to know. Today I’ve learnt: it is the roar of the tidal flow, Thunders and echo between the rocks. Не слово Не Слово, не в Начале и не Было: Сознанье вечной Сути, как крыло. Волны Космоса незримы — К заповедной Тайне ключ. Весь простор пронизан ими, Чтоб явить однажды имя Сути — призрачной, как луч. * * * Пусть каменисты людные дороги, Я всюду сею духа семена. Чем больше седины, чем хуже ноги, Тем выше верному пути цена. Не по нему ль, старея понемногу, Я приближаюсь к Истине и к Богу? К Сути восхожденье Чего я жду? Чтобы пасли меня? Чего хочу? Спасенья? Пробужденья? Иль к Сути первозданной восхожденья По мшистым тропкам завтрашнего дня? Несоизмеримость красоты Исстари незримая черта Делит мир штрихом, прямым и чутким, — И с холодной формой и с рассудком Несоизмерима красота. Той, где мелодии звучали Прекрасны лепестки печали В цветах очей — Красы земной, Той, где мелодии звучали, Счастливо сложенные мной. Мои стихи Мои стихи, вы — чуткие созданья Души моей, вы — кровь моя и плоть, Мой торный путь в просторы мирозданья, Мой день былой и завтрашняя новь. My poems My poems, you are sensitive creations Of my soul, you are my blood, my flesh, My thorny path into the world’s vast foundations, My yesterday and my tomorrow that starts afresh. Тихий вечер Тихий вечер... Три свечи, Тонкий звон бокала... Улыбайся и молчи, Как тогда молчала. Скорбный мрак, глаза слепя, Возвращает мне тебя. Стиха творенье Порою сотворить строку Трудней, чем кинуться в реку, Хоть, может, сильный ты и ловкий. Стихотворенье — свист в ушах, Стихотворенье — в бездну шаг, Паденье с кручи без страховки. * * * Струна божественная редко Дерзнет в душе звучать сама. Ей суждена глухая клетка — Ума безмолвная тюрьма. Но если редкие мгновенья Ее звучанья сможешь ты Однажды вырвать из забвенья, Освободить от немоты, — Они придут, Согрев истомой И мрак развеяв, словно дым. И мир, привычный и знакомый, Увидишь ты совсем другим. * * * Стих — словно молнии сверканье, Слиянье неба и земли И то свободное дыханье, Что люди в Боге обрели. A verse is a lightning and a flare, A blend of the earth and the sky And a breath of fresh air That one can only find on high. О непостигнутом поведай О непостигнутом поведай, Неназванное — назови. И ты поймешь: Доступно это Лишь только голосу любви. Tell us about the Unknown Tell me about the unknown, Give a name to what has no name. And you will see That love alone Can do the same. Поэзия — волнение Основ Поэзия — волнение Основ, Преодоленье знаковости речи. В ней слышится язык нездешних снов, Понятный нам порою и без слов, Но только лишь отчасти — человечий. Костер поэзии Когда поэзия не в моде, Она сама уходит прочь. И гаснет жар былых мелодий, И в бесшабашном хороводе Сулят ей гибельную ночь. Но отступает помраченье, — Она выходит на простор И, сбросив с плеч оцепененье, Спешит подняться на костер. Князь Слова Лишь тот поэт, кто через ткань Покрова В труды людские трепетно проник. И сути жизни нежно и сурово Коснулся он, поняв ее язык, И сделался, хотя бы и на миг, Он Князем чудодейственного Слова. Как рождаются стихи Как рождаются стихи? Как видение рассвета, Как летучие штрихи Безыскусного портрета; Как росинки на кустах, Как улыбка на устах. Смерть ритмической поэзии* Поэзия, как песня, не умрет, Она благоуханна, словно мед, Она непостижима и крылата. Есть у нее пылающий восход, Нет у нее прощального заката. Поэзии ритмы звучат искони В скульптуре и музыке, в танце и речи. Наш дух окрыляют всечасно они И к чуду причастны, мечте человечьей. Кто чудо считает бесплотным, как дым, Поймет, умирая, что был он слепым. *Вновь хоронят, утверждая, что отжила ритмическая (рифмованная) поэзия, как не раз утверждали, что умер Бог — духовная суть всякого творческого действия. Death of the metrical poetry* Like a song, poetry never dies, It smells of honey in paradise, Poetry has wings and an obscure spell. It always has the burning sunrise, But no sunset, no farewell. In sculpture and music, in dance and speech, Poetry metres sound and beam, Enhancing our spirit, they have a reach Of a miracle, of a human dream. A blind man who thinks the miracle is a smokescreen, Will regret all those things he had never seen. *They are burying it again, maintaining that the metrical (rhymed) poetry is outdated as they maintained more than once that God – the spiritual essence of any creative act – was dead. Колокольчик совести Сколько суждено прожить мне дней, Сколько верст осталось впереди? Колокольчик совести моей, Звездный брат, Буди меня, буди! Кровная связь Всегда мы кровно связаны по сути, Так отчего ж понять нам тяжело, Что день за днем в раздоре мы и смуте На части рубим вечности чело? Relation We are all related – So why is it we never can Understand that we have mutilated The kind of man? * * * Никто не ведает, когда, Приняв решенье роковое, Бог разлучит нас — И Звезда Остынет в мертвенном покое. * * * Хромосомы будущей поэмы Нам откроют упованья тех, Кто творил богоподобья схемы И не знал, что совершает грех. Каждый выбирает жребий сам Все жребии загадочно туманны, Но каждый выбирает жребий сам, — Иль труд сплошной, иль праздник постоянный, Или позор со славой пополам. Сон и Смерть И сон, и Смерть — как два крыла Одной и той же вещей птицы. И в пыль сегодня обратится Плоть, что вчера живой была. Sleep and Death Sleep and death are like two wings Of the same bird that sings; And any flesh that was robust Has to turn into dust. Разрыв в бессмертье Разнообразье. Разрушенье. Ахимса. Сотворенья Дух. Основа бытия. Прозренье. И вот разорван вечный круг. В улыбке Будды скрыты чары, Что движут колесом Сансары. Breaking out into immortality Diversity. Distract. Destruction. Ahimsa. Procreation. Born. Understanding and deduction, And here the circle is torn. And Buddha’s smile will not reveal What’s moving the sansaric wheel. * * * Коль гневом обуян ты постоянно, То нет в тебе премудрости ни грана. И обретаешься безвольно ты В хмельном всевластье вечной слепоты. Сложность О сложном, случается, судим мы ложно, Оно — как сияньем пронизанный мрак. А ясность, как звездное небо, тревожно, — Ту ясность постичь мы не можем никак. Complication Our judgement of the complicated is extremely exaggerated, It is a kind of darkness, lit by the sunshine. And clarity is forever agitated Like the starry sky – and that we could not define. * * * Чем прорастем, чтоб в памяти остаться, — Словами, делом, жаждою полета? Не знаю сам, по совести признаться, Но грустно мне бывает отчего-то. Никто меня не поцелует снова, Как в детстве, помню, мама целовала. А то, что дать судьба взамен готова, Я отвергаю — этого мне мало. Знаменье Сумрачной стае вороньей не спится, — Кружится, мечется и суетится. Кажется, огненный меч наготове Держит над нами... Но это ли внове? * * * Мы к ясности стремимся ежечасно, Как к Истине. А наша кровь и плоть С болящим Духом слиты велегласно, Чтоб он сумел недуг свой побороть. Победа легкой не бывает Дается победа немалой ценою: Крадется за нею беда по пятам, И мучит, И делает совесть больною, И вот уж победе не рад ты и сам. Печать Бога Звезды, птицы, и цветы, и звери — К Господу распахнутые двери. Так засем к Нему ломиться силой, Обнажая лик души бескрылой? God’s Stamp Flowers, birds, animals and stars, - The Lord has open doors. So why should you break in by force And reveal that your soul is a farce? Без всевластья Грешно, чтоб утолить земную страсть, У творчества огонь священный красть. Губительное пламя сладострастья Над вольным духом не имеет власти? Травы отрава Я впал в тоску и, Боже правый, Так нынче сумрачно живу, Как будто опоен отравой, Как будто принял трын-траву. Так мутны волны возмущенья! В моих глазах туман густой. А тем, с кем я искал сближенья, Им каково теперь со мной? Им не оставил ничего я — Ни утешенья, ни покоя. Безмолвие Тайны По сути, божественна Тайна любая, Мы в муках исходим, ее постигая. Стремительно веком сменяется век, А Тайна молчит — говорит Человек. Silence of Mystery Mystery is essentially divine, A torture for us to understand or define. Centuries follow months and weeks, The Mystery is silent – the Man speaks. Праведный суд Вещи вещают, но не для глухих, Мы же не слышим, как правило, их. Вещи вещают, — как будто зовут Всех, кто не слышит, на праведный суд. * * * Однообразие и скука На сердце давят, как скала. И жизнь без дела тяжела, Как с песней долгая разлука. Редкость Все общество у нас заражено, Рок не щадит целителей давно. И на земле, смирившись с грозной новью, Вино гуляет, смешанное с кровью. Когда б сильней, чем прежде, во сто крат Звучала наша совесть, как набат! Но волны скорби ввысь взлетают круто, А взлеты Духа редки почему-то... Символика креста Крест — это символ. В нем не зря скрестились Со Смертью Жизнь и с Тьмою — вещий Свет. Не будь наивен до скончанья лет, Происходящее осмыслить силясь, Преступник тот, кто хочет благодать, Подняв на крест, на "да" и "нет" разъять. Одолевая страх Конец тропе. Внизу бездонной бездны пасть, Душою правит здесь слепого страха власть. Но трепетно встает стремительный рассвет, В глазах его Лучи — и страха нет как нет. Conquering the Fear The path is ended. Down lies a bottomless abyss. The soul is seized by frantic fear you can’t dismiss. But tremulously and swiftly waking up sunrise Has Radiance in its eyes – and all the fear dies. Звездный выбор На волю выпорхнув несмело Из коченеющего тела, Как из разбитого гнезда, В пустынный космос без следа Уходят души навсегда. И в отрешенности суровой Там стать вольны они порой То пылью, То звездой сверхновой, То просто черною дырой. The Astral Choice Our souls have to start afresh, Abandoning the chilling flesh, Like flying from a broken nest – They can’t be found or addressed, And in the wilderness they must Turn into stars or dust, Or else an isolated soul Could end up being a black hole. * * * Крыло былого — в пламени заката, Что, отгорев, уходит без возврата. Грядущего крыло — в седом тумане, А дня сегодняшнего очертанья — Скрещенье крыл и бликов трепетанье. The wing of the past is in the sunset fire That has to burn away and retire. The wing of the future is in the grey mist, Meanwhile the present can only exist Where the wings cross and the lights twist. * * * Я — путь нехоженый и нетореный, Я — знак судьбы, я — Бог непробужденный. И словно нет ни дома, ни жены, — Лишь вечное качание волны. I am a path no one has trod, A sign of fate, a sleeping God. It’s like I have no wife or home – Just eternal waves with their eternal foam. До дна Бог уготовил нам дорогу, Она у каждого одна. И жизни радость и тревогу Мы выпиваем понемногу Из рога емкого до дна. Щит Тишины Есть у Тишины своя защита — Змей крылатый скрыл ее черты. Вот и я выращиваю скрыто За стеной монашеского скита Добрых дел заветные черты. Над прозой В небе для меня журавль нужнее, Чем в руке синица. Только он За собой зовет, свободно рея, В беспредельный синий небосклон. Не прагматично Я вижу себя на рассвете Березкой горящей, — она За мстительный жар не в ответе. В полнеба пожарища эти, А жатва и ныне скудна. Судьба и Рок Судьба и Рок — вы с давних пор Живая Суть и Приговор, Плетенье горнего узора. А ложный выбор — плеть позора И окровавленный топор. Кровь камней С вином тягучим схожа кровь камней, — Тираны любят зелье то густое. Дымится кровь, и жар струится в ней, Как будто под развалинами Трои. The Blood of Stones The blood of stones is like viscous wine, - That is the drink that tyrants enjoy, Since the blood is steaming with seething brine, Like it was under the ruins of Troy. Старость У старости, как в детстве, каждый год Бывает длинным... Бродит и в ненастье Она с лукошком, что полно невзгод И мрачных будней с промельками счастья. Крыльев росчерк Формулы творчества — зыбкие тени, В Тайну их может проникнуть лишь гений. Миг откровенья, свергающий ложь, С росчерком крыльев стремительных схож. Белая хризантема Мой высветленный Дух — несокрушимый щит, Божественный цветок в груди моей горит. Пусть крылья рвутся ввысь все трепетней, но тут На будничной земле и праздник мой, и труд. A White Chrysanthemum My lighted spirit is a solid shield, A sacred flower is burning in my chest. Although my wings are longing for the sky, the Earth has revealed To me my work, my holiday, my rest. * * * Не одинок в пустыне я ночной, — Живое пламя творчества со мной. Когда ж оно иссякнет поутру, Погасну я свечою на ветру. I’m not alone in the desert of night, The live flame of creation is alight. And when it dies in the beginning of the day, Then, like a candle in the wind, I’ll fade away. Встреча Щит в руке и крылья за спиной, В чаще света Тайна пробужденья, В сердце песня о Судьбе иной, — Ангела минутное виденье... * * * Сотворчество — игра, забава, Иль жизни суть, ее вершины? Разгадка прячется лукаво, И следствий нет, и нет причины. Все цельносоткано и слито, Все нераздельно-неслиянно. И я тропою следопыта Иду сквозь росы и туманы. * * * О, сердце! Не храни обиды яд, — Твое предназначение не в этом. Он, плоть испепелив, погасит взгляд, Что был наполнен ровным звездным светом. Образ одиночества Мне казалось: одиночество — Мир, где ничего не хочется, Где от серой скуки скулы Стынут, словно у акулы. Но по тропке одиночества Я дошел до царства творчества. Там незримый маг сметливо Сотворить помог мне диво — Диво преобразования. Нет пока ему названия, Нет названия. Но чудится: Окрыленность все же сбудется. Не Дьявол Порой боятся сослепу признать, Что тень — не Дьявол, не исчадье ада, Что есть в ней утоленье, и отрада, И некая Природы благодать. Она темна — и все-таки прекрасна, Как Божий Зрак, что судит нас всечасно. Бездонность мудрого веселья Люблю бездонность мудрого веселья, Где отсвет крыльев вспыхнул и погас. Дай Бог, земляне, чтоб на самом деле Была дорога радостной для вас! Ответственность В тугих корнях, в листве картинной Воссоздал Сущий образ мой. Мы испокон в тиши немой И в час опасности прямой, Подобно Богу, триедины. Да знать об этом — Вот беда! — Дано не всем и не всегда. Природы грустно увяданье, Дряхлеет лес. Но таково От века наше мирозданье, И я в ответе за него. За душой У меня за душой ни гроша, — Без грошей обойдется душа. В этой жизни, крутой и суровой, Ей не нужно подачки грошовой. У меня за душой ни гроша, — Только светлая звездная бездна. Может, тем-то и жизнь хороша, Что корысти в ней нет бесполезной. * * * Отсутствует и время, и пространство, — Есть только Майя, мифы и слова, Чтоб утаить миров непостоянство И вечную размытость естества. There is no time and space, Only Maya, myth and word Hide the world’s changing pace, Where reality is blurred. Детектор лжи К нам Бог сошел. Ему детектор лжи Взамен Креста мы дали в наказанье. — Ты — Истина? Ты — Сущий? Докажи! Но Бог в ответ опять хранил молчанье... В формальной логике ответа нет, Когда для нас воскреснет вещий Свет. * * * В суесловье, как в шальном потоке, Места нет для Тишины высокой. Если хочешь Тишину сберечь, Сдержанной твоя должна быть речь. * * * Все наши знанья — только средство Крепить достоинства души, И путь к Творцу едва ль не с детства Искать в тревогах и тиши. Призрак власти Что означает власть над всем живым, Коль я не властен над самим собою? Такая власть расплывчата, как дым, И в бурях легкой выглядит щепою. Опасен тот, кто в немощи слепой Не властен даже над самим собой. Правило Софии* Все лишнее прочь отметая, Ты гибельной бритвой не стань. Ты — не бессердечная сталь — Разнообразия сила святая. *Правило Софии (золотое правило мудрости, бритва Оккама) — одно из имен основополагающего принципа, свойственного почти всем типам научно-технических, мистических и религиозных способов приближения к Истине. Таинственная сущностная связь этого принципа с иным, не менее важным, принципом разнообразия (проявления Истины). На том Свете? Тот Свет — мираж, такого Света нет. Есть Свет один, святой и сокровенный. От росных трав до неба и планет Все мирозданье — дар его нетленный. Сердцу не прикажешь Сердцу не прикажешь, говорят, А прикажешь — толку будет мало, Потому что сердце — не солдат, И оно, на свой настроясь лад, Никогда приказам не внимало. За Пределом Чем ближе к Сути, тем она бездонней, Не воплотимей в музыке стиха. Суть не подвластна трепету агоний, Растленью духа, торжеству греха. * * * Нерушимо тяготенье Красоты, Добра и Света, Но священней нет секрета, Чем секрет их единенья. Great is the allure Of Beauty, Kindness and Light, The mystery is pure Of how they unite. Со-знанье Будь осторожен и живи умело: Сознание ранимее, чем тело. И коль хвороба угнездится в нем, Необорима власть ее потом. Spi-ritual Be careful and master the skill Of living, since your spirit Is weaker than body – when it’s ill, One cannot simply cure it. Что выше Что глубже кровного родства? Родство по Духу, несомненно. Возвышены его права — Оно прочнее естества И потому не знает тлена. Родство Духовной жаждою томим... А. С. Пушкин Духовной жаждою распят Не только род людской, — И голос птиц, и волчий взгляд, И очерк каменных громад Наполнены тоской. ДАО Совести* Голос совести нас упреждает Перед выбором новых путей, Что когтями, в гордыне своей Этот выбор нам грудь разрывает, Не прощая незрячих людей. *ДАО при всей своей неисчерпаемости, таинственности в русскоязычной традиции наиболее соответствует: истинный выбор пути — истинный способ воплощения своего богоподобия. Исповедь Любила цветок и не знала, Что верный мне друг он до гроба. В тот миг, когда я погибала, Решил он: погибнем мы оба... Мне — памятник, пышный сугубо, Цветок — на помойку. О Боже, Я б крепче спала, коль ему бы Поставили памятник тоже! Цветы, как дети Цветы, как дети, но еще верней И солнечней, — им стылый мрак неведом. Когда уходишь в скорбный мир теней, На кладбище цветы приходят следом. Друзьям юности За нами, — светлы, как Мадонна, — Не гаснут былые года. Мы — рядом, но пропасть бездонна, И это уже навсегда. * * * Кто мог подумать, что столь быстро Скосят друзей, как лебеду! Рассвет в черемухе над Истрой. Ты ждешь тревожно. Я иду. И все-таки И все-таки — со мной ты навсегда, И все-таки — лишь ты моя звезда. И все-таки — что б ни было со мной, Тобой одной согрет мой век земной. And still And still – forever you are With me… you shine, my only star. And still – when facing the unknown, My earthly road is lit by you alone. * * * Пусть нас разлука развела навеки, И нет для нас свиданья впереди, И без тебя шумят весною реки, Стучат в окно осенние дожди, — Но каждый день, что послан мне судьбою, Наполнен и согрет одной тобою. Образ Меня камнями закидали Всего — с руками, с головой. И все решили, что едва ли Я после этого живой. И только ты, одна на свете, Отвергла опасенья эти И к жизни, словно из огня, Вернула заново меня. * * * Пока один из нас творит, Смерть наших уз не сокрушит. Так не вольна размыть вода Структуру пламенного льда. И даже в трещинах гранит Основу прочную хранит. Whilst one of us is able to create, Death does not separate, Like water cannot slice The structure of fiery ice, And granite never lacks Firmness – not even in its cracks. Зеленое око трясины Под небом, горячим и синим, Я долго стоял и глядел В зеленое око трясины И в нем прочитал свой удел. The green eye of the mire Under the sky’s blue fire I stood on one spot, Staring at the green eye of the mire – That’s where I recognised my lot. Ангел-хранитель Мой ангел будет верен мне всегда, Союз наш вечный свыше освящен. Какая ни случись со мной беда, На помощь он придет — И это он Прикосновеньем губ когда-нибудь Меня благословит в последний путь. * * * Земля моя обетованная, Мой удивительный приют! Безбрежен Космос, но лишь тут Я, внемля зову мироздания, Могу свершить свой вольный труд. The Earth is my Promised Land And my miraculous abode! The Cosmos’s infinite but here I stand, With the Creator’s soul endowed, And only here I can complete my workload. На закате Облака божественной короной С кованной из золота каймой Проплывают тихо надо мной... Молодость моя — простор зеленый, Запах рощи, влажный и хмельной. Путешествие Не просто в лес, — я в молодость свою Вхожу под ропот сосен и берез, Где, беззаботен, голоден и бос, Когда-то в этом девственном краю Под вольным небом я мужал и рос. * * * Здесь когда-то, вдоль заречья, По росе, расправив плечи, По залесью, босиком, Подгоняем ветерком, По степным путям–дорогам Я шагал, хранимый Богом. Я воспою семью земную Я воспою семью земную, Как воспевают Божий Храм, — И благодарно возложу я Свои дары к ее стопам. Суховеи Свистят над Родиной моею Лихие ветры–суховеи И землю, множа боль утрат, Свирепо сушат и мертвят. Но обуздать мы их сумеем, И не вовек им править бал, Коль встать навстречу суховеям Отважится и стар и мал. Душ тревожных благодать Расставшись навсегда с родными, Не устаем мы вспоминать Не внешний облик, и не имя, А душ тревожных благодать. * * * В консерватории моей — Концерты Бога. Нет в мире ничего пышней Его Чертога. Закатов плавится краса, Текут восходы. Мы — твои дети, Небеса, Мы — свет Свободы. Per aspera ad astra (Через тернии к звездам) Болеет общество, — оно Дух забывает созиданья И в бездну катится, на дно. Но верю я: ему дано Прорваться к звездам сквозь страданья. Per aspera ad astra (Through the thorns to the stars) The society is ill, Forgetting its divine insight And simply going down… Still I have no doubt that it will Get through the suffering and reach the starlight. Какие прекрасные лица Больная Россия томится, Земля полыхает огнем. Какие прекрасные лица Порой различаю я в нем! И ты, дорогая подруга, Средь них, И, с моленьем сроднясь, Орбита сансарного круга Объемлет магически нас. * * * Не вижу тебя и не слышу, но знаю: Душа твоя чувствует душу мою. И, словно по лезвию бритвы, родная, Иду я навстречу — и слез не таю. * * * В необозримой васильковой сини Лучится медь шершавых колосков. И в песне ветра над крестом России Я слышу сердца сокровенный зов. Заветное Светла печаль воспоминаний, Все живо в сердце до сих пор: И поле в утреннем тумане, И над рекой дремучий бор, И голос мой, тебя зовущий, И твой ответ из хвойной кущи. * * * Покатая нива. Колосья, шурша, Мне шепчут заветное слово. И, цепи незримые сбросив, душа Крылата и трепетна снова. И солнечно небо, и луг заливной Встречает просторной меня тишиной. К теплу покинутого крова Мне хочется, подобно птице, С гнездом скорее распроститься. Но, став мудрей, вернуться снова К теплу покинутого крова. * * * Богоподобия порывы — Трагедий всех живой исток. В душе извечно страсти живы, А их отливы и приливы — Чреда раздумий и тревог. * * * Коль нет желанья, то зачем встречаться, Зачем копить суровую тоску? Ее и так, по совести признаться, Досталось нам сверх меры на веку. Дело жизни Повелит мне Рок — и без следа Я уйду из жизни навсегда. И со мною, — знаю наперед, — Дело жизни в свой уйдет черед. Сгинет незаметно, как пустяк... Не хочу, чтоб это было так! Со-ответственность В порыве жертвенном и строгом, В тиши ночей, в тревоге буден Мы сотворили вместе с Богом Все, что свершилось, есть и будет. * * * Как долго наша близость прорастала Сквозь годы, опаленные грозой! И вот уж на земле тебя не стало, А все вокруг, как встарь, полно тобой. For many years our closeness grew, Whilst storms roared and winds hurled! And now you have left this world, Where everything is full of you. Чаши слез Когда душа заходится в печали, Я отправляюсь в путь к морскому плесу, Где, хвоей задевая купол синий, Качаются верхушки медных сосен, И трещины в камнях, как будто чаши, Веками собирают слезы наши. Как алый лист Хочу со света молчаливо Уйти в свой срок, душою чист, Как будто уронила слива На землю тонкий медный лист. Like a Scarlet Leaf I want to leave the world without grief But with a pure heart, in silence, to succumb To death – just like a flimsy copper leaf, That falls down from a plum. * * * В просторах светлых, страха не тая, Встревоженно летит душа моя. Сознанье ясно, Но до окоема Все в этой жизни здесь мне незнакомо. In the realms of light, without hiding fear, My soul is flying – anxious, alone. And though my mind is clear, Still everything around is so weirdly unknown. * * * Где я? Что со мною? Снова Не могу понять никак: То ли это тень былого, То ли будущего знак... Сон Засыпаю, словно осыпаю Смутными виденьями себя. И редеет мгла полуслепая, И навстречу ты встаешь, скорбя. — Ты ли это? — — Я... Тревожной тенью Я возникла на твоем пути, Чтоб спасти тебя от искушенья, От беды подальше увести... Веки каменеют Я гляжу на тебя, И пустынно в груди, Словно скоро прощанье навеки. Я молюсь, и, не ведая, что впереди, Каменеют в отчаянье веки. * * * Сворачиваю жизнь в тугие свитки — И жгу, как будто предавая пытке. И возникают очерки семьи: Родные души, ангелы мои. * * * Дети — как двери в иные миры; Нам недоступен язык их игры. Души их трепетной тайной полны, Словно премудрые взрослые сны. Мечты: меч — ты Есть высшая правда в раскладе таком: Щиты рассекая незримым клинком, Становятся явью крутые мечты; Я — щит терпеливый, а меч — это ты. Счастье жизни земной Счастье жизни земной, Ты всечасно со мной, Белокрылая вещая птица. Безответно скорбя, Не вспугнуть бы тебя, — Не смогу я с разлукой смириться. Все явственней твои черты во мне Все явственней твои черты во мне, Когда во мгле лечу я бездорожной. И чем полет мой выше, тем надежней Меня хранишь ты в звездной вышине. Your Features In Me Are Clearer Than Before Your features in me are clearer than before, When I fly around in the pitch-dark night. And the higher I soar, The safer you keep me in the starry height. Вхожу я в древние века Когда сливаются в одно И жест, и музыка, и слово, Как сон, все бывшее давно Встает передо мною снова. И, трепеща, издалека Вхожу я в древние века. I Enter an Ancient Day When music, gesture and the word Become blurred, And everything from long ago Is on show. Then, tremulously, from far away I enter an ancient day. Вольною волей Человек, как вода, тяготеет к земле, К сонной топи болот, к тихой песне реки. Только чувства его, зарождаясь во мгле, Рвутся к небу, ненастным ветрам вопреки. Может, вольною волей незримых цветов Он мгновенною радугой вспыхнуть готов? * * * Из памяти ничем я не сотру Высокой воли жребия земного: Погасну я, как искра на ветру, И в солнечном сиянье вспыхну снова. My earthly lot is forever twinned With the greatness of the divine: I’ll disappear like a spark in the wind And then rekindle in the glorious sunshine. Чем встревожена душа Не сон, не явь. Все зримо и туманно. Сквозят черты иного бытия. Куда уйти от дивного обмана? И чем душа встревожена моя? Сны весны Дыханье леса — тихий ветер снежный, Букет незримой будущей весны. И хоть печаль разлуки неизбежна, Но птичий звон капели тает нежно, И людям снятся розовые сны. Spring streams and dreams The forest breathes with a snow breeze, With flowers of the spring, with running streams… The sorrow of separation shall not cease, And yet the tender melodic drops reprise Delightful rosy dreams. Птица-сказка Уже давно я убеждаюсь в том, Что рядом ощущаю птицу- сказку. Касаясь сердца моего крылом, Она мне дарит и любовь, и ласку. И Рок не властен надо мной, пока Ее тепло хранит моя рука. Как заря Ты, как заря, ко мне пришла, И мне иной зари не надо. С тобой одной душа светла, И ты одна — моя отрада. Like a Dawn You’ve come to me like a dawn, And to this dawn I am drawn. You give my soul the daily light, My only treasure and delight. Очарование Как лесного ветра дуновенье, Чтоб однажды наяву присниться, Птица несказанного мгновенья, Трепеща, мне села на ресницы. Enchantment Like a forest breeze, within a waking dream That forever flickers and flashes – Once a bird of a marvellous gleam, Tremulously rested on my lashes. Конец времен Как будто пробуждаясь ото сна, Иные наступают времена: Без фраз избитых и воздетых рук, Без ревностных невольников и слуг. С минувшими несхожестью красна, Вступает в сердце новая весна. На пепелищах побед Не надо, не надо, не надо Земного подобия ада. Пусть вырастут на пепелищах побед Побеги грядущих безоблачных лет, Где будет Свобода, обретшая крылья, Свергать повсеместно законы насилья. И будет вещим их приход Порой мне кажется: вот-вот Из прошлого, как из тумана, Мои друзья грядут нежданно, И будет вещим их приход. Посланники иных миров Посланники иных миров Еще детьми приходят к нам. Но наш рассудок не готов Внимать их жестам и словам. Не просветляют нас года, И остается навсегда Непонятой суть тайны той, Что принесли они с собой. И не в чем Всевышнего мне упрекнуть Не маг, не волшебник — простой инженер, Трудами в себе пробуждаю я Бога. Порой мне сдается, что слаб я и сер, И чувствую грубо, и мыслю убого. Но Сущий приходит на выручку мне, Полеты даруя, хотя бы во сне, И радости творчества мне понемногу, Разбавив усталость мою и тревогу. И не в чем Всевышнего мне упрекнуть: Дан каждому выбор — свой голос, свой Путь. И в затишье рождается стих Тает полдень в молочном тумане, Словно был он задуман заране Для безмолвных раздумий моих — И в затишье рождается стих. A newly begotten verse Noon is melting in the milky mist, As if it was meant to exist Only that I could nurse A newly begotten verse. Мудрый зов Открылся глаз Судьбы средь облаков, Он о беде меня предупреждал. Но тщетным оказался мудрый зов — И вот один стою средь голых скал. The Prophecy The Fate revealed its eye against the sky To warn me of a tragedy, still unknown. Sadly, the prophecy went by – Amongst the rocks I’m standing all alone. Путь судьбы моей То искрами любви извечной, То звездами людских скорбей Мне тихо светит Путь мой Млечный, — Тернистый путь судьбы моей. The Way of My Fate With sparkles of eternal love And stars of sorrow and hate, My Milky Way glows above, - The thorny way, designed by my fate. * * * Я жил — словно Вечность пригрел на ладони, Но смерть постучалась: — К тебе я, мой Хтони! — Спасибо, — сказал я, — надеюсь — пора Мне в светлую область великого Ра. I lived – the Eternity lay in my hand, Death knocked on the door: — Come, Chthone, take a stand! — It’s time, - I replied, - to go and remain Together with great Ra in his blissful domain. * * * Я не гонюсь за миражом минутным, — Сокровища мои в душе живут. Пусть я умру нагим и бесприютным, — Найду у Бога радость и приют. Корнями врос я в эту землю Иной отчизны не приемлю! Корнями врос я в эту землю. Пересади меня в другую — На ней подняться не смогу я. * * * Порой у мира на виду С душою легкой я иду, А вот сегодня все иначе. Быть может, друг попал в беду, А может, внучка горько плачет... Радость старости Радость у старости — луг заливной, День, что провел я, тревоги не зная, Творчества муки и дум непокой, Звездных стихов журавлиная стая... С радостью этой я тихо истаю. Корни Рожденный средь вас, я своими корнями Хотел угнездиться бы в звездной дали. Но, люди, не властен расстаться я с вами, Не в силах отречься от кровной земли. * * * Я осыпаюсь семенами, В тумане таю светом ранним. Те семена взойдут и сами: Они полны моими снами, Моим теплом, моим дыханьем. * * * Тропою Одиночества свой век В безмолвии я завершаю строгом, — Земной предел, за коим человек Судим уже не смертными, а Богом. * * * Два Друга моих — два духовных крыла, И, Бог мне свидетель, та Дружба светла. Она наполняет и труд мой, и стих, В ней щедрый источник свершений моих. My two Friends are the two spiritual wings, And, God is my witness, this Friendship brings Fulfilment to my work and to my song, It is what I achieve and where I belong. * * * Смерть равнодушно пожевала И выплюнула, не прельстясь Добычей и на этот раз... Конечно, я не из металла, — Не оттого ли так устало Легли морщинки возле глаз? Мои друзья Немало друзей у меня — Цветы, и деревья, и птицы. Я счастлив был с ними сродниться В разгаре цветущего дня. Цветы, и деревья, и птицы — Они просветляют нам лица. И этот струящийся свет Мне дорог, как Божий Завет. Автонекролог Невзгоды жизни мне не внове, И, трудный скрашивая век, Стихи мои — как капли крови, Летящие на белый снег. The Self-Obituary I go through life without props, And for all my woe, My poems are like crimson drops Of blood on the white snow. Иначе я — не Хтони С тобою даже и на склоне Печальных лет не разлучусь, — Иначе я — не Хтони, Иначе ты — не Русь. Ладья времен Ладья времен спешит вперед, — Стремнины, омуты, излуки... Грести приходит мой черед, А у меня немеют руки. Берусь я на пределе сил За весла тяжкие. И все же В пути немало я свершил, Я плыл не зря, Спасибо, Боже! Как инок Влечения страсти ушли навсегда, Как радужных трав луговое цветенье. И дарит мне скупо ночная звезда Свой отсверк безмолвный, горя в отдаленье. Видать, потому я, уйдя в немоту, Живу неприметно, как инок в скиту. Искусство жизни Гляжу как будто бы со стороны На жизнь свою пристрастно и сурово, И ясно вижу суть своей вины, И не хочу ни в чем винить другого. Устремленность Земля уходит из-под ног, Меня покачивает старость. Прошу я: Помоги мне, Бог, Чтоб довершить сполна я мог Все, что Тобой предназначалось! Со-авторство Такое великое чудо В со-авторстве с Богом творить! И было бы век свой не худо В со-авторстве том завершить. Ты Я струны отвожу беды Молитвой — жгучей, как предвестье. Я так привык — когда мы вместе, Меня отогреваешь ты. Не бойся Не бойся каждый день Жизнь снова начинать И пить ее по капле драгоценной. Чтоб никакая тень Не смела отбирать У этой жизни Свет проникновенный. Do not be afraid To start your life every day And to make it rich and rife, So that no shade Could take away The sacred Light of this life. Поиск Ощупью мысль пробиралась по краю Жизни, в разломах слепых бытия. Эврика! Я, наконец-то, взлетаю... — Ты ль это, Господи? — Да, это я. Мое лучшее О, совесть моя, что превыше всего! Она — моя Вера, мое Божество. Она — мой вожатый, и свет мой, и честь, Она — это лучшее, что во мне есть. Не один Уместно ли бояться одиночества? Его на свете не было и нет. Запомни жизни мудрое пророчество: Ты не один, пока с тобою творчество, Его святой, неопалимый Свет. Запредельное Лишь ангел, испытанный в качестве черта, Умеет подняться над тою чертой, Где, крови страшась, что с дороги не стерта, Беспомощно топчется ангел простой. The Otherwordly Only that angel who has been a devil Can rise above a certain level, Where, so scared of blood on the ground, A normal angel will linger around. * * * Нет Мрака на земле, — есть Смута, Что Мраком кажется порой. И мы в чаду ее — как будто Встревоженный пчелиный рой. * * * И хаос и безумие вокруг, Коль сила есть, то и ума не надо. А впереди — студеный голос вьюг, Забвенье, мгла и грохот камнепада. Мечтание На этом свете Свету мало, Но тьмы достаточно на нем. И Дьявола во тьме, пожалуй, Быстрей, чем Бога, мы найдем. Зато на том, надеюсь, Свете, Мы будем все, как Божьи дети: Не автоматы, не рабы, А сплошь избранники судьбы. Горькие плоды Основание прогнило, Показуха — наш недуг. То ль от шила, То ль от мыла Все пузырится вокруг. Душу, словно моль, проела Жажда власти и хвалы. Сребролюбью нет предела, Дать нам пир чума сумела — Просто ломятся столы. Все под себя О, как порою жалко и убого Нам светит день в тумане голубом, Когда, величьем прикрываясь Бога, Все под себя мы яростно гребем! Слишком рано Основание давно подгнило — Стала формалистика пышней. И напрасно ждет ее могила, Слишком рано вырытая ей. * * * Живые трупы. Сонный вздох Под мерный ход тысячелетий, Побоища, решетки, плети И духота бездушья, — эти Уроки не пошли нам впрок. Иль нам не достает пока Для пробуждения пинка? С-пас-ение Мы пастыря жаждем и жаждем кнута, На пастбищах жизни томясь, как бараны. По-прежнему мучает нас слепота, А в сердце Культуры разломы и раны. * * * Гудят мои ноги, — вздохнуть бы в полете, Как путник по топи, хожу неумело. Большущие дыры в ковре-самолете, А Баба Яга их зашить не успела. Стая биографов Останки гения, как волчья стая, С пристрастным упоением глодая, Покровы все с него сорвем мы впрок, — Прости азарт наш, милостивый Бог! Дворовая собака Я — дворовая собака, Неудачница. Однако, Я, наверно, не одна Благ житейских лишена. С малых лет судьба сурова — Ни пристанища, ни крова. Впрочем, мир мой не таков, В мире много добряков. Вот опять несут мне что-то, — До чего же есть охота! Только прежде, чем кутнуть, Надо хвостиком вильнуть, Подойти к еде несмело. Этикет — святое дело! И вкривь, и вкось Здесь крепостничество веками Крушило дух и плоть людей. А кто ж потомки их? — Мы сами Со всей их завистью, со всей Их злостью, перенятой нами. Не потому ль из года в год Все вкривь и вкось у нас идет? Стук беды Беда пришла и постучала, И было нам, похоже, мало Того, что принесла она. Но это не ее вина. Disaster Knocks Disaster came, and knocked, and brought some stuff, Yet what it brought, did not seem enough, Not quite sufficient… All the same, For that Disaster is not to blame. * * * Копилка страдала, Кубышка вздыхала: Все-то им мало, все-то им мало... Разве измерить счастье деньгами? Думайте сами, думайте сами! Рок Над бездной обрывается тропа, А дальше Рок — за сумеречной гранью... Паси, Спаситель, своего раба — Свою овцу, готовую к закланью. Воплощение тьмы Дурные страсти, словно псы, озлясь, Из-за угла кидаются на нас. А может, неприкаянными псами На всех вокруг кидаемся мы сами — И понемногу делаемся мы Реальным воплощеньем зла и тьмы. Щи из топора Из топора в чаду крутом Мы щи готовим день за днем. Но нет навару в них пока, Хоть в них мы варимся века. Скорпион В других, как скорпион, свой яд вонзая, Одновременно жалю я себя. И сам того решительно не знаю, Чего хочу я, жизнь свою губя. * * * Коль Свяґтый Дух покинет вовсе нас, Истлеем мы, как влажные поленья. Оставив нам остывший мрак забвенья, Божественность уйдет из наших глаз. И нам задать останется не раз Один вопрос, не праздный и не глупый: Живые мы — или живые трупы? Ватный звон Из ваты ли сердец колокола? Звоню, звоню — ни зова, ни ответа. Нам сделалось, увы, привычным это, Глухая тишь наш слух обволокла. Окажутся ль потомки виноваты, Коль будут и у них сердца из ваты? Паденье в старость Как старость может быть смешна, Низка, самовлюбленна и жестока! Порой придать на мудрость и намека Ей не способна даже седина. Кому угодно? Не хмурьте лиц, нахохлившись по-птичьи, Не опускайте плеч и головы, — Угодно Черту, чтоб в таком обличье Пред взором ангельским являлись вы. Клятва Гиппократа Нельзя прожить, не навредив другим Дурным поступком, мыслью или словом. Нет выбора у нас в пути суровом, Да мы едва ли выбора хотим. * * * О, как наивен, жалок и смешон Наш свет бывает все-таки! Веками Отбросы пережевывает он, Не видя явств, лежащих перед нами. Our world is so na?ve! It feeds on the waste And then ignores The good taste Of delicious dishes, put before us. Мы — птицы на резинках Мы — словно на тугих резинках птицы, Лишь дерни — в небо взмоем мы тотчас. И чем дано нам выше в небо взвиться, Тем тяжелей падение для нас. Мы — птицы на резинках. Наша доля — Призывы звезд и скорбная неволя. Исповедь Смерти У Смерти жала не было и нет, — Я это ведаю с предвечных лет. И вовсе не в душе моей истоки Того, что вы трагично одиноки. Death’s Confession Death never had a sting – this is the truth I have remembered since my pre-eternal youth. And so my soul should not be viewed As the source of your tragic solitude. * * * Я сделал шаг в туннель, и все земное Перед глазами встало в тот же миг. Прощальный взгляд... Молчанья долгий крик... И понял я, что ты опять со мною, И будем мы друг другу в смене дней Еще дороже и еще нужней. * * * Пусть каждый день твой будет главным — Большим, единственным, заглавным, Пусть будет чист и будет ярок — Ведь он Божественный подарок! Последнее желание О, Боже, дай сгореть, прощенному Судьбою, Мне в творческом огне, исполненном красы, И все, чем я богат, явить перед Тобою, Встав без обиняков на вещие Весы! * * * Во мне живущий Бог — не что иное, Как я, которым движут страсть и гнев. Он средь химер и звезд умрет со мною И вновь восстанет, смерть преодолев. The God who lives in me is nothing else Than myself, my passion and pain. Amongst chimeras and stars He dwells, With me He will die and rise again. Ропот Бога Живу я, вечно умирая, И восставая к свету вновь. Скажи, зачем мне жизнь такая, Зачем такая мне любовь? Мне не дано, как всем, родиться На белый свет один лишь раз И голубой слезой скатиться Из материнских добрых глаз. Зачем мне тысячи рождений — Я не поклонник повторений. Иные песни Рока Клонированья цель — вступить с Природой в спор, Ее неспешный путь пройдя во весь опор. Тем самым жизни ход смещается до срока: Иные даль и твердь, иные песни Рока. Тиски смерти Нам в жизни было многое немило: Туман разлуки, смутный зов тоски. А в черный день отрытая могила — Как радовалась смерть: — Я победила! Но мы и эти сбросили тиски. Огонь стиха Я кровью сердца стих воспламенил И сжег в нем яд обиды и сомненья. И в пепле том набрался щедрых сил Мой сущий Дух — для нового горенья. Есть выбор Пусть знать не суждено, Как долог жизни путь, И где упасть дано И навсегда уснуть. Есть выбор у людей От финиша вблизи: Смыть грязь с души своей — Иль умереть в грязи. Божественный закат Коль с Богом мы в душе на свет явились, То с нами и любовь Его, и милость, Хоть жизнь мрачна, и вряд ли даже с Ним Мы горьких испытаний избежим. Мужает наша плоть, взрослеет разум, Но яд скорбей подтачивает нас. И только в зоркой старости подчас Мы жизни суть постичь умеем разом. Тогда-то нам божественный закат И дарит свет, что благостью богат. Рай земной Вот рай земной: мороз и зной, Печали, мытарства, измены. Но не спешу вскрывать я вены, — Мои сокровища нетленны, Они во мне, они со мной. Со мной — рассветы и закаты, Со мной речные перекаты, И зелень трав, и сосен медь. И быть мне сказочно богатым, Коль дорожить подобным кладом Себе смогу я повелеть. Не хаос От века — в глубине веков — Таится сила разрушенья. Ее жестокий, властный зов Сулит страданья и лишенья. И тот счастливей всех людей, Кто, злобным роком позабытый, Сумеет до исхода дней Остаться вне ее орбиты. Обрыв пытки Тебя, как друга, миг мой смертный, Я встречу смело, без нытья: Ты обрываешь милосердно Крутую пытку бытия. Потомок Света Пусть остывают звезды и планеты, Пусть кажется, что ты — частица праха, Но свет души превозмогает это — Коли живешь ты, как потомок Света, А не раб и тень земного Страха. A Descendant of the Light Stars and planets freeze overnight, And if it seems, you, too, will disappear, The light of your soul will put it right, If you continue like a descendant of the Light Rather than a slave and shadow of the earthly Fear. Матушка-Смерть — Ах, Матушка-Смерть, ты не дай задержаться Мне в мире страданья, что крут и суров. — А капельки радости? С ними расстаться Ты тоже в любое мгновенье готов? — Ах, Матушка-Смерть, и за смех, и за стон Отвешу тебе поясной я поклон. Сквозь бури и века Коль духом полнится строка И рождена в согласье с Богом, Она до нас в звучанье строгом Дойдет сквозь бури и века. Цепи разрывая Цепи одиночества, — Только шаг до края. Красота такая — Уходить не хочется. Только шаг до края Вечного Предела. Цепи разрывая, Я взлетаю смело. I break the chains Ego in chains – One step remains. A beautiful eve – Don’t wish to leave. One step remains To the End… I break the chains And ascend. Неопалимая купина Ах, купина неопалимая, Ты, не сгорая, пламеней, Чтоб тайной неисповедимою, Как прежде, волновать людей! Когда пробивается первый листок Когда пробивается первый листок, Прекрасный, как первое Слово, Тот Мир, что, казалось, и хмур, и жесток, Становится ласковым снова. Надеждой и тайной заветной дыша, Он словно мне шепчет украдкой: "Поверь, успокоится вскоре душа И верой наполнится сладкой!" Счастья стремительный миг О, как ты стремительно, счастья мгновенье! И все же нетленно твое вдохновенье. На волнах столетий твой солнечный блик, Но тайны его я поднесь не постиг. A swift moment of joy How swift you are, the moment of joy! Yet no one and nothing can destroy Your inspiration, your sunny glow – The mystery of which I still don’t know. * * * Земная радость бытия, Как стебель, что пророс сквозь камень. А вдруг мы снова — Ты и я — Коснемся, счастья не тая, Друг друга чуткими руками? Беседуя с Судьбой Какое счастье — на закате, На склоне лет, весь пыл растратя, Как будто бы с самим собой, Спокойно толковать с Судьбой. Не распознать под шум беседы На золотом исходе дня, От ветра ль набегают слезы, Иль от предчувствия Огня. Миг цветенья Как по весне раскидистая вишня, Душа моя в бушующем цвету На ту меня заносит высоту, Где дух парит, где ждет меня Всевышний. Себя не мыслю одиноким Пока, сливаясь трепетно со мною, Меня ласкает теплою волною Твоя душа, страдая и любя, — Не мыслю одиноким я себя. * * * Я из детства ловлю, из зеркальной его глубины Тонких пальцев ребячьих к щеке твоей прикосновенье. Это все отцвело, превратилось в неясные сны И ко мне возвращается изредка лишь на мгновенье. * * * Красоту у нас морщины Отнимают не всегда. Не страшны мечте седины, Ей и старость — не беда. Улыбка разрывает хаос Тебе скажу я по секрету: Чтоб угодить крутой судьбе, Пройди с улыбкою по свету — И улыбнется свет тебе. * * * Друг другу мы обидных слов Ни разу в жизни не сказали. Но из руки Судьбы едва ли Клинок я выбить был готов. И пусть сегодня одиноким Кажусь я внешне, — не беда. Как разглядеть сторонним оком, Что мы едины навсегда? А счастье на плече моем уснуло "На свете счастья нет", — Сказал один поэт. А счастье на плече моем уснуло. И все мне невдомек, Что сделать я бы мог, Чтоб счастье снова очи разомкнуло. Богоподобье звездного мгновенья На этом свете гадко и темно, Нас редко греют звездные мгновения. Но их богоподобье, тем не менее, Запомнить нам навеки суждено. Тексты Марта Красноречивы светотеней Загадочные имена. Их сотворил, конечно, гений, И в смене множества значений Их суть не каждому ясна. Бог в помощь Когда навстречу мартовским рассветам Иду я в первозданной тишине, Я верой наполняюсь, и при этом Всевышний пробуждается во мне. * * * Изо всего, что жизнь мне подарила, Ты, без сомненья, лучшее, что было И что со мной осталось навсегда. Ни грозы, ни утраты, ни беда, Отмеренные густо нам судьбою, Не очернят минувшие года: Они ведь были прожиты с тобою И вечно будут ярки, как звезда. Воображение* Дети в образ вступают, как в круг световой, — Окунаются дети в игру с головой. Кроме Бога, на ранней ребячьей заре Их не учит никто этой мудрой игре. *Воображение — основа творчества, та мощь со-образ-ительности, которую Кант, назвав "имагинацией" — воображением (творческим), характеризует как одну из важнейших способностей мыслителя. "Я" — мертво без счастья Счастье — часть неуловимая Той загадки бытия, Что слилась со мной, незримая, Связь с душою обретя. Ибо "Я" — мертво без счастья, Как вино, что без причастья Отделяет неспроста От нектара кровь Христа. Судьба, спасибо за подарок Пусть этот день не столь уж ярок, Но так он милостив ко мне, Что с ним я счастливей вдвойне. Судьба, спасибо за подарок! * * * Моя душа и тень моя — со мной, Не одинок я и за все в ответе. Каким бы ни был жребий мой земной, Я счастлив тем, что жил на белом свете. * * * Лишь Тишиною овладей, Уйдя от жарких потрясений, — И вспыхнет цвет Любви весенней Из пепла истовых страстей. Осенний дар Осень золотая, бабье лето, Реквием летящего листа... Светлой грустью трепетно согретый, Дух мой пробудился неспроста. Звездный дождь Лунный танец, Звездный дождь... Моего ты зова ждешь? Я приду к тебе с зарею, Радость светлую открою, Обновлю тебя, родной, Освежающей волной. Star Rain Moon dance, Star rain… I will come again To entrance you, To renew And to lave you With a wave Of morning dew. Чудо осени Слепцы, за неразумность не в ответе, Мне говорят, что нет чудес в ответе. Осенний день — вот чудо из чудес! Мир золотистый слит с голубизною, И я дышу привольней, чем весною, И мнится мне — из мертвых я воскрес. И просветлели дали Мы крыльями срослись, как будто стали Одной судьбой, одною жизнью мы. И просветлели дымчатые дали, Оставленные демонами Тьмы. And Light Is Shining Our wings have grown together – in many ways We have become one being, one mind. And light is shining through the haze The demons of Darkness had left behind. Я бегу вдоль прибоя Берег моря, пустынный и дикий, Белопенный змеится прибой. И сверкают искристые блики, Преломляясь в дали голубой. Словно в радужном том преломленье, Я бегу вдоль прибоя в тиши... О, как нужно мне это виденье Для тепла и покоя души! От красоты захватывает дух От красоты захватывает дух, — О, были б все захватчики такие! И я превозношу и славлю вслух Все лучшее, что есть в тебе, Россия.