Метаэтос – этика – мораль – нравственность – совесть

Ключевые понятия и термины: метаэтос, человек, проблемы метаэтоса, этос, евдемонизм, гедонизм, Основы метаэтоса, триединство метаэтоса, метаэтос исцеления, этика, этический, мораль, совесть, ахимса, ментальность, живучесть Основ Культуры, мудрость (хокма), эстетика, протоэстетика, катарсис, возвышенное, эстетика классицизма, Основы Красоты, космо-социо-антропо-бытия, экзистенциальность эстетики, эксплицитная эстетика, философская эстетика, соборность, богословская эстетика, неклассическая эстетика, коллаж, авангард, экспрессионизм, абстракционизм, конструктивизм, сюрреализм, концептуализм, абсурд, абсурдный аспект жизни, метрологический аспект абсурдности жизни, альтруизм, благоговение перед жизнью, метаэтос разрушения, метаэтос разнообразия, тень, сень, богооставленность, свобода совести.

Основные этимологические гнезда: этика – мораль – нравственность – совесть.

1. ВВЕДЕНИЕ

Учитывая принципиальную непознаваемость «проекта Человечество», т.е. того, куда, откуда, зачем и как мы движемся, необходимо принимать ответственные решения.

Это невозможно без осознания Основ метаэтоса.

Указанные Основы охарактеризуем, сформулировав наиболее универсальные, главные, сущностные свойства Человека и Мира.

Таковыми являются: повреждаемость всего сотворённого; разнообразие проявлений Жизни; минимизация лишнего (насилия, несодействия, энергии действия) как мера истинности, красоты, совершенства.

Лад, гармония этих трёх частей триединства (повреждаемость – разнообразие – минимизация), которые ни слить, ни разделить, ни соразмерить, – процесс парадоксальный, спонтанно-таинственный, иррациональный.

Охарактеризованная выше модель метаэтоса – предельно-допустимое упрощение реальности. Однако известные модели метаэтоса, от древнейших до современных, как правило, недопустимо упрощены.

Слабость, т.е. слабое соответствие моделей – мер метаэтоса сущностным свойствам Человека и Вселенной (микромира и макромира) – один из основных факторов, определяющих мощь трагичных мотивов Культуры.

Основными членами семейства «метаэтос» являются: этика, мораль, нравственность, совесть, ментальность, духовность, мудрость (нус, пневма, софия), этос, эстетика, экология, евдомонизм, гедонизм, атараксия, честь, долг и др. (см. таблцу).

Основные проблемы метаэтоса:

• Чрезмерное насилие той власти, чья этика правит (религии, профессии, личности).
• Почти полное отсутствие метролого-технолого-нормативных метасистем, согласовывающих взаимодействие многообразия этик и преемственности опыта таких взаимодействий.
• Метролого-лингвистическая проблема зыбкости, заключающаяся в размытости, неконвенционального статуса большинства терминов, характеризующих Основы Культуры.
• Испытующий аспект Сути почти во всех верованиях, мистико-религиозных и философских системах, с древнейших времён до современности, как правило, единодушно моделируется предельно упрощённо – в виде Зла.
• С учётом принципиальной непознаваемости Жизни весьма опасны разнообразные периодические, в т.ч. современные попытки дискредитации и отрицания Основ метаэтоса.
• Одной из важных проблем метаэтоса является то, что Человеку неведомо откуда, куда и зачем движется Поток Жизни. Страх богооставленности, равнодушие Бога является одной из хронических болезней.

Опасно слабодушное умолчание Философии и Культуры о том, что всё Знание, весь опыт Человечества – лишь в прошлом. Этот опыт не избавляет личность от необходимости принимать все ответственные решения с детского возраста и до конца жизни самому, полагаясь почти только на свою Совесть. Однако искусство взаимодействия со своей Совестью и с Совестью Человечества пока не признано в качестве одного из важнейших для выживания и исцеления землян.

Это утверждение может показаться крайне радикальным, чрезмерно полемичным без учёта следующего.

Преобразование мысли в текст – неформальный перевод, всегда искажающий и обедняющий целостность пережитого. Несоответствие мысли – термина – принципиального решения весьма существенны.

Крупнейшие мыслители и философские школы, в т.ч. конфуцианство, постмодернизм, общая семантика, утверждали, что Человечество не излечить, пока не исцелен язык.

В этом Словаре, в качестве аксиомы, принято единство Основ метаэтоса, Культуры и Жизни в целом.

Изложенное определило необходимость ввести особое имя всей семьи терминов, характеризующих этико-морально-нравственное разнообразие рассматриваемой семьи.

Это имя – метаэтос.

«Этос» – термин, породивший в древней Греции (4 в. до н.э.) понятия и слова: «этика» – «этичность» ¹ [286, т.4, с.485].

Метаэтос моделируется только с помощью живых мер, содержащих, в простейшем случае, триединую модель, включающую, кроме упомянутых трёх очевидных частей, и Поток Тайны (трансцендентно-божественное)- см. рис.2.1.

История Культуры – трагикомедия попыток использования простейших мер – образцов для освоения: бесконечно-разнообразного, неотвратимо разрушаемого, совершенного своей Красотой, т.е. минимизацией лишнего.

Бесчисленны также попытки создания этик, моральных систем, которые, отбрасывая важнейшие свойства Сути, принимали за Основу только одно из её проявлений. Таковы, в частности, попытки определить в качестве Основы: счастье (евдемонизм); удовольствие (гедонизм); избавление от страданий (буддизм); ненасилие, непричинение зла всему живому («ахимса» или «ахинса» индуизма и многих иных верований); любовь, в т.ч. сострадательная, включающая также страх пред Богом и Властью (христианство); польза (современный прагматизм, в т.ч. коммунизм по образцу Маркса – Энгельса, т.е., практический гуманизм; научный рационализм).

Конец 20-го и начало 21-го веков выявили неприемлемость евдемонизма в качестве парадигмы, ведущей установки, одного из главных моральных критериев современного мира. Гедонизм потребительского, технократического общества, тем более, почти аморален.

а- графическая модель алгоритма, представляющего триединство в виде «рыб» (см. б, в). Здесь область 4- 5- 6 в мистике и оккультизме известна под именами Эн Соф (Айн Соф), Парабрам, понимаемыми как тайна, невыразимое, спонтанное;

б- модель триединства (одна из основных версий);

в- оператор «цветка триединства», моделирующего реальость как трех- и семиаспектность.

I-II–III: личность- проблемная ситуация- система средств взаимодействия;

О- область незнания (искусственный интеллект, вычислительная герменевтика и др.); 1–7: семь лепестков- размерностей проблемной ситуации.

Современные тенденции философии, в частности, постмодернизма и постпозитивизма, обосновывая ацентризм, смерть Бога, по сути, пытаются в очередной раз утвердить отсутствие Основ.

Высшие универсалии (разрушение – разнообразие – минимизация действия), выявляемые во всех типах Знания, позволяют с достоверностью утверждать существования Основ. Таинственность их триединого (ни слить – ни разделить – ни соразмерить) взаимодействия не исключает разумности следующей аксиомы.

Принцип Минимума (несодействие, ненасилие, энергия действия), свойственный всему сотворённому, воплощает Красоту – Совершенство Сути. Именно этот принцип – совершенный образ Основ метаэтоса.

Завершая вводную часть экспертизы основных свойств метаэтоса укажем, что его модель, воспроизведя триединство наиболее универсальных свойств всего сотворённого, также должна быть триедина (см. таблицу).

Триединство метаэтоса содержит в качестве своих сущностных частей, метаэтос исцеления, (гармонизация оздоровления Культуры) – метаэтос разрушения (испытующая часть) – метаэтос неисчерпаемого разнообразия духовного аспекта Культуры. Кроме этих основных частей, которые ни слить – ни разделить – ни соразмерить, имеется таинственно-спонтанно-непредсказуемая часть.

Основные понятия и термины, входящие в семью метаэтоса, отличаются размытостью и условностью границ. Так, например, этика, являясь наукой о морали, признаётся её частью.

При всей нечёткости, зыбкости границ и самой живой сути терминов семьи «метаэтос» в них полезно различить, несвойственное философской традиции, понимание метролого-технолого-нормативного характера. При таком подходе оказываются весьма актуальными далёкие от гуманитарного знания в целом проблемы образцов, типов повреждений, средств для измерения повреждений, для опыта реализации и совершенствования нормативных систем. Это – лишь предельно краткая характеристика проблем, о которых идет речь в метролого-когнитивном направлении, именуемом «Живучесть Основ Культуры».

Этимологическая семья слов, характеризующих исследуемое понятие Основ Культуры представлена в таблице . Этимологическая часть данной семьи представлена также в разделе:Этимология гнезд и семьи.

2. МЕТАЭТОС ИСЦЕЛЕНИЯ

2.1. Этос – Этика

«Этос» – многозначный древнегреческий термин, породивший в 4 в. до н. э. понятие и термин «этика». Понятие «этос» отличалось неустойчивым терминологическим статусом. У древних греков основное значение «этоса» – характер, душевный склад, привычка, обычай.

Аристотель (384 – 322 гг. до н. э.) характеризовал «этос», как способ изображения характера человека через стиль его речи и целенаправленность.

«Этика» (лат.: ethica) – древнегреческий термин, характеризующий нрав и характер, практическую философию, науку о нравственности, морали.

Этика, как научная система, восходит к Аристотелю, к его основным трудам по этической области знания: «Никомахова этика», «Евдемова этика», «Большая этика». Аристотель различал теорию, практику и систему текстов (книги) по этике.

Термин «этический» Аристотель ввёл на основе «этоса», первоначально означавшего: привычное место обитания [286, т.4, с.472].

Если подтвердится достоверность этимологического родства древнегреческих терминов: «этос, этика и ойкумена» (место обитания, родина), то это дополнительно укрепит авторитет экологии.

До настоящего времени в общественном сознании и живом языке почти отсутствуют, не закреплены различия между этикой, моралью, нравственностью, а также духовностью и ментальностью.

Учебно-академическая традиция на современном этапе толкует «этику» как область знания, а «мораль» как её предмет.

Истины этики – конвенциональны, т.е. метрологичны.

Это принципиальное положение поясним следующим образом. Как и догматы веры этические критерии, правила, законы эффективны постольку, поскольку авторитеты социума поддерживают их (актуальная конвенция).

Философская традиция утверждает, что софисты открыли принципиальное отличие законов этики от законов природы. Они, софисты, определили как существенное различие, огромное разнообразие и переменчивость этических законов при неизменности природных.

Однако закон – принцип разнообразия, в пределах триединой модели, не исключает действия принципа минимума несодействия. В этике и религиозно–философских системах принцип минимума известен, как «золотое правило» нравственности или философии и одна из заповедей: «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».

Современная культурная традиция утверждает приоритет Опыта и Поступка над формальным этическим знанием.

Это важнейшее положение этического аспекта Культуры позволяет выявить, что за почти 2500 лет существенного оздоровления не произошло!

Зародившийся после Гегеля процесс, известный в философии как «антинормативный» (от Ницше до постмодернизма и постпозитивизма), по сути, попытка разрушения Основ Культуры. Этот процесс породил кризис философии, техноцивилизации. Он – один из источников глобальных кризисов Культуры.

Альтернативой разрушению Основ Культуры является одна из древнейших традиций, известных под именами системности, всеединства, всесвязности, холизма и множеством иных. В проблемной области метаэтоса таковыми являются: неокантианство, эволюционная этика, лингвистическая метаэтика.

Знаниями – практиками, подтверждающими сущностность понятия «Основы» также являются: синергетика, когнитология, экология, Живучесть Основ Культуры.

2.2. Мораль

Со времён античности до настоящего времени при всём разнообразии систем и учений о морали в них выявлена триединая структура. Это – нормы, образцы (добродетели) и свойства (реальные моральные качества личности и социальных сообществ).

Нормы морали достоверно различаются в древнейших письменных памятниках Культуры (табу, заповедях).

Образцы морального поведения характерны не только для человеческих сообществ. Весьма развитые, развёрнутые системы образцов морального поведения созданы мировыми религиями.

Наименее формализуемой частью триединой модели морали является Человек (социум), человеческий отклик, особенно при критических, предельных экзистенциональных выборах решений.

Для многих учений и теорий о морали свойственно отставание главенства какой-либо одной из указанных частей триединства. Так, главенство «теории добродетелей» провозглашается в учениях Фомы Аквинского, Б. Франклина, В.С. Соловьёва и др. Главенство личностного, индивидуально-волевого аспекта триединой модели находим в неисчислимом множестве учений, обосновывающих анархизм, разнообразные виды насилия, своеволия, вседозволенности не только личности, социума, но и Науки.

В пределах системной (триединой) модели морали, называемой также гетерономной, учитываются такие основные факторы, определяющие характер морали, как: природно-экологический, социальный, философско-религиозный.

Весьма живучей является традиция толкования морали как инструмента Власти (от древних деспотий до современных тоталитарных сообществ и государств). Обоснование этой традиции можно найти, в частности, в трудах древних легистов (Китай); античных софистов, а также Мандевиля, Гольбаха; в учениях марксизма (мораль – вид идеологии), ницшианства, фашизма.

Иная традиция: Макиавелли, Монтень, Боден, Бейль, Граций, а также современные политтехнологи толкуют и используют мораль как систему управления людьми и человеческим сообществом.

С мифических времён Человечеству свойственна традиция насмешки (культурный герой – трикстер, вышучивающий всё, в т.ч. сакральные нормы), протеста (Протагор, протестанты, Сад, Ницше) и критики, в т.ч. глубокой, научно – философской (постмодернизм, постпозитивизм), Основ морали, прежде всего ее нормативной части.

Латинский термин «moralis» укореняется в русской литературной традиции из западноевропейских языков (ср. франц. «moral», с 13 в.). Первые публикации появляются в 3-ей четверти 18 в., в т.ч. в сатирическом журнале «Трутень» за 1770 г. [183, т.1, с.542.].

2.3. Нравственность

Русский термин «нравственность» лексически закреплён в 1793 г. в «Словаре Академии Российской». Это слово происходит от «нрав», «характер», являясь почти синонимом греческого «этос» и латинского «moralis» (от «mos», мн.ч. «mores»).

Наиболее глубоким русским аналогом слова «нравственность» является «совесть».

2.4. Совесть

2.4.1. Древний период

Те, кто хоть раз наблюдал, как плачет от стыда собака, осознающая постыдность своего поступка, могут почти не сомневаться в том, что «совесть» – свойство не только человеческой этики.

Родственными, наиболее близкими по сути, понятию «совесть» являются: стыд, честь, самоуважение, достоинство, а также мораль, этика, нравственность, этос.

В древнеиндийской культурной традиции сущностным аналогом совести является термин «ахимса»(ахинса) – категориальное, этическое требование ненасилия, непричинения зла всему живому.

Иной древний аналог «совести» свойствен почти всем верованиям и философским учениям. Он известен под многочисленными именами, в. т.ч.: «золотое правило философии», минимум принуждения, минимум насилия.

Для Библии свойственно толкование «совести», как Закона Бога в сердце человеческом. Так, утверждается: «Дело закона у них написано в сердцах» [Рим. 2:14]. Библия ясно формулирует проблему повреждений совести, необходимость её очищения, вводя выражения: «немощная» совесть [1 Кор.8:16,12; срав. Рим. 14]; «очищенная» совесть [1 Пет. 3:16]. Ветхий Завет характеризует совесть как «светильник Господень – дух человека, испытывающий все глубины сердца» [Прит. 20:27].

В древнегреческой традиции понятие «совесть» первоначально возникает в образах хтонических божеств, хранительниц материнского права, – эриний. Патриархальная мифология первоначально (этап конфликта с хтоническими предшественниками) характеризует «эриний», как воплощение мести, безумия и злобы. Они именуются: Алекто, Тисифона, Мегера. Их обитель – царство Аида [262, т. 2, с. 666].

Эсхил в «Эвменидах» повествует о примирении Эриний с новыми Богами. После этого эриний называют эвменидами (гр.: eumenides – благожелательные богини). Теперь они – богини благодати и плодородия. Культу эвменид была посвящена драма Эсхила.

Муки совести, раскаяние и ужас от совершенных проступков, воплощённые в «Оресте» Еврипида, характеризуются греческим термином «sinderesis». Это слово выражает ответственность человека перед самим собой за содеянное. Латинской калькой этого слова является «conscientia» [286, т.3, с. 586].

Вечной метрологической проблемой совести является то, как соизмерить – решить, сделав выбор между личной совестью и той, которая воплощает традицию, Закон (божественный и/или социальный). Так, конвенциональная традиция воплощена в латинском термине «conscientia»: совесть, соглашение, договорённость, сознание, понимание, убеждение [532, с.184].

Средневековая традиция дополнила это гнездо терминов, характеризующих «совесть» иным- «sinderesis» [286, т.3, с. 586].

В схоластической философии это понятие толкуется как внутреннее знание, повеление своей души.

Понятие «совесть» – «sinderesis» рассматривалось как свойство, определяющее личную способность, привычку к совершению правильных действий. Полемика (Фома Аквинский, Св. Бонавентура, Дунс Скотт) выявила многообразие особенностей, характеризующих действия совести. Здесь мораль и этика являются примером нераздельно-неслиянного взаимодействия извечных Основ Космоса с микрокосмом.

2.4.2. Современный этап

Разнообразие и основательность учений и моделей, характеризующих «совесть», свойственная современному этапу Культуры, укрепляет надежду на преодоление её кризиса, в т.ч. глобального.

Системная модель указанного разнообразия главных характеристик и свойств совести содержит в качестве основных частей следующие:

• Совесть – Зов, оклик, голос предыстории конкретной традиции или Культуры в целом, Истины, Бога. Она – Совесть Человечества.
• Совесть – система живых, высших (интуитивных) Мер. Среди них важнейшими являются: Меры опасности, долга, отклонения от личного Пути-Закона.
• Совесть – Суд и Закон. Это свойство совести проявляется как её муки и угрызения.

• Совесть – орган интуитивного познания, практического разума (по Канту: в смысле средневекового понятия «sinderesis»).
  Во многих языках слово «совесть» родственно и созвучно слову «сознание».
• Совесть как внутренний голос. Наиболее авторитетными представлениями об истоках этого внутреннего голоса являются: сокровенное «Я»; Иное – «Ангел-хранитель» (демон Сократа); Бог, Истина (Августин); Иное «Я» – сверх «Я»; олицетворение стыда (Т. Гоббс, Ф. Ницше, З. Фрейд); естественный закон (Дж. Локк).
• Совесть как средство выживания (в стадных, тоталитарных, политизированных сообществах).

• Совесть – высшая система контроля Личности, в т.ч. обобщённой, т.е., сообщества, социума. В этом смысле она, по сути, родственна ментальности. Частота и размах отклонений от личного пути – важнейшие характеристики опасного разлада личности.
• Совесть – психоанализ. Согласно З. Фрейду, ребёнок аморален. Постепенно внешний мир, в т.ч. родители, выращивают в ребёнке то, что З. Фрейд назвал «Сверх-Я» («Супер-Эго»). Понятие «Сверх-Я», по сути, отождествляется с совестью, олицетворяет её. При этом З. Фрейд разъясняет, что «Сверх-Я» включает память предков, традиции Культуры. Он исходил из божественного происхождения Совести. Однако мыслитель отмечал, что Бог поработал недостаточно: совесть слаба и дефектна. Психоанализ выявляет опасность чрезмерного развития карающе-агрессивной роли совести. Эта роль земного устрашающего суда совести у добродетельных людей с особой мощью проявляется в несчастьях. Внутренний конфликт между влечениями – страстями и страхом, чувством вины, углубляемым совестью, – источник неврозов, своеобразных духовных трещин. [533, с.с. 416 и 442].
• Опасность дисгармонии, разлада в душе может усиливаться из-за склонности к садизму и пробуждения инстинкта к смерти. Своеобразное триединство психоанализ различает в том, что все свойства совести «Сверх-Я», в т.ч. и её повреждения развёртываются (предыстория – настоящее – тенденции) в личности – племени (роде, народе) – человеческом сообществе в целом. Существенным вкладом психоанализа в формулировку глобальной проблемы живучести Основ Культуры является опасность хронических духовных повреждений, развивающихся веками и тысячелетиями в людях, народах и в человечестве. Психоанализ в качестве основного фактора, влияющего на усиление процесса таких хронических повреждений, определяет разлад между непосильными, невыполнимыми в реальной жизни требованиями «Сверх-Я» (табу, заповеди, запреты) и стремлениями удовлетворить свои интересы.

  Живучесть Основ Культуры различает в качестве основных факторов, определяющих указанные опасные процессы повреждений, следующие:

• Предыстория хронических заболеваний – повреждений личности, сообществ и человечества соизмерима с известной продолжительностью жизни человечества, его Культуры.
• Динамизм, глобальность, критичность и, нередко, спонтанность, катастрофичность – те свойства современной жизни, которые затрудняют применение простых моделей, учёта предыстории.
• Энциклопедический словарь культуры не признан пока в качестве системно–аксиоматического средства, одного из важнейших для выживания – исцеления Культуры.

Понятия: «Совесть» и «Совесть Человечества» признаны важнейшими мерами, характеризующими Основы Культуры. Это признание закреплено в таком авторитетном документе как «Всеобщая декларация прав человека». Эта Декларация принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948г. В «Преамбуле» на первой странице этого документа указано: «Принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества…».

Миф «Свободы Совести» постулирован в «Международном пакте о гражданских и политических правах», принятом Генеральной Ассамблеей ООН 16.12.1966г. В статье 18 п.1 этого пакта утверждается: «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии…».

Весьма опасно, утверждая право свободы совести, не накапливать опыта по созданию и совершенствованию системы живых мер и образцов, характеризующих способы принятия ответственных решений без недопустимого насилия над Совестью. Совершенствование таких мер и образцов необходимо, так как большое разнообразие основных свойств в жизни весьма динамично изменяется (демография, ресурсы, экология, технологии и т.д.)

2.5. Евдемонизм

Зародившееся одновременно с гедонизмом и в глубокой связи с ним античное учение о евдемонизме (греч.: eudamonia – счастье, блаженство) основано на идее Сократа о внутренней гармонии человека. Она достигается совершенствованием личности и минимизацией страстей. Эта гармония зависит также от внешнего мира и Судьбы.

Иной предшественник евдемонизма – учение древнееврейских мудрецов (евр.: хокма – мудрость). Его родоначальником принято считать Соломона. Наиболее известное произведение, воплотившее это учение, – «Книга Притчей Соломоновых».

Евдемонизм утверждает счастье, блаженство как высшее предназначение (цель-ценность) человека. Оно достигается систематическим духовным трудом и подвигом, аскезой.

Киники и киринаики учат, что счастье почти не зависит от внешних обстоятельств и определяется добродетельными поступками.

Для стоицизма внутренняя свобода – радостная покорность Судьбе.

2.6. Гедонизм

Античное учение «гедонизм» (греч.: hedone – наслаждение, удовольствие) воплощает одну из древних, весьма живучих моделей «двух начал». Суть гедонизма в том, что он, предельно упрощая, постулирует в качестве истока всех человеческих действий дихотомию, антиномию: «наслаждение – страдание». Киренская школа (киреники), провозгласив наслаждение абсолютной ценностью, создала в благой, слепой вере, не ведая что сотворила, философскую основу нарциссизма, эгоизма, аморальности (эгоистический гедонизм).

Универсалистский гедонизм толкует удовольствие как всеобщее благо, счастье.

Для некоторых античных школ и учений характерно почти слияние гедонизма и евдемонизма, например, для школы Эпикура. Эпикурейская версия гедонизма возродилась в средние века (Дж. Боккаччо, Л. Бруни, Л. Валла, Ф. Петрарка, К.Раймонди).

2.7. Эстетика

Эстетика- имя древнейшей традиции распознавания, освоения, переживания, воплощения Красоты, Гармонии, вдохновляющее-возвышенного, очищающе-исцеляющего.

Термин «Эстетика» введен в 1735 г. А. Баумгартеном- основателем эксплицентной или собственно философской эстетики. Он же впервые определил ее предмет.

Протоэстетикой принято называть многообразие древнейших дописьменных традиций воплощения того, что позднее в античной Греции именовали «техно», в латинской культуре «арт», в западноевропейской – «art», «tehno», «Kunst». В русскоязычной традиции подобное многозначное понятие укоренилось под именем «искусство» (подробнее см. статью 1.8 «Культура»).

В современном истолковании «эстетика» – тип знания о прекрасном в жизни. В этом знании различают два основных движения: имплицитное и эксплицитное.

2.7.1. Имплицитная эстетика

Имплицитная эстетика, имея древнейшие традиции, является почти интуитивной частью эстетического во многих, почти во всех типах практик и знаний. Так, Платон ввел эстетические образцы – первомеры прекрасного.

Для имплицитной эстетики характерна неявная попытка обосновать, утвердить внешнюю – универсальную суть прекрасного. Эта суть воплощена в принципе лишнего, несодействия.

Метрологический аспект имплицитной эстетики наиболее явно различается в одном из важнейших принципов искусства – мимезисе, т.е. подражании, уподоблении. Этот принцип в формулировке «измеряй подобное подобным» – одна из важнейших аксиом метрологии познания. Платон порицал искусство за мимезис, толковавшийся им как «подражание подражанию». Напротив, Аристотель («О поэтическом») толковал поэтический мимезис как «правдоподобное» изображение в вероятностном модусе.

Взаимодействие принципа минимизации лишнего (эталона Красоты – Истины) и принципа разрушения воплощается в имплицитной эстетике как взаимодействие трагичного и очищающего (катарсис). Так, своеобразное психотерапевтическое воздействие искусства очищением – катарсисом утверждал Аристотель.

Понятие «возвышенного» впервые введено как эстетическая категория в трактате «О возвышенном» (1 в.) [286, т.4, с. 457], в котором анализируется особый тип ораторской речи. Систему мер прекрасного предложил Платон, считавший одной из главных задач искусства воплощение прекрасного.

Византийская школа (8-9 вв.) иконопочитателей создала теорию иконы (Иоанн Дамаскин, Федор Студит, патриарх Никифор и др.). При этом икона трактовалась как сакральная – мистическая мера, образец мира первообразов – эйдосов.

Парадоксальное – запредельное для рассудка утверждается в качестве существенного свойства православной эстетики (П. Флоренский и С. Булгаков).

История эстетики достоверно различает движение от космоантропного принципа (античность: Космос – микрокосм человека) к теоантропному (Средневековье, христианство в целом, где Бог – богочеловек неслиянны – нераздельны), а затем к антропоцентризму. Начиная с эпохи Возрождения, Антропоцентризм свойствен, в основном, имплицитной эстетике. В пределах антропоцентризма евро-американская традиция определена следующими учениями, понятиями и тенденциями: нормативно-рациоцентрическая (классицизм, просвещение, академизм, реализм, техноцентризм) и иррационально-духовная (барокко, романтизм, символизм). Первая, нормативно-рацио-центрическая тенденция, в основном, воплощена в учениях материализма, позитивизма, прагматизма и научно-технического утилитаризма. Вторая иррационально-духовная тенденция ориентирована на воплощение в искусствах духовности Абсолюта и Космоса.

<Романтики в 19 в. ввели понятие «Эстетика классицизма» (от лат. classicus – образцовый). Такой образец толковался как система художественных правил, уделяющая особое внимание эстетической сущности искусства. При этом идеальная эстетика – своеобразная норма высокого подлинного искусства, в т.ч. идеальной поэтики. В ее основу заложены античные принципы и образцы красоты, гармонии, возвышенного и трагического (см, например, «Ступени» Платона от прекрасного телесного к возвышенному Абсолюту красоты).

В эстетике классицизма драматический аспект жизни, воплощаемый в драматических искусствах, признавался ведущим, главенствующим.

Аристотелева категория правдоподобия признана в эстетике классицизма в качестве одного из сущностных принципов. Она неявно пыталась решить метрологическую задачу создания живых мер – образцов для подражания. Эти образцы воплощали яркие события, переживания исторических и легендарных личностей. Позднее это было осознано как экзистенция – суть, главное в жизни.

Эстетика классицизма ввела понятие высоких и низких жанров искусства. Такая тенденция была обоснована соответствующей теорией. При этом система введенных правил содержала «жесткие» догматы. В частности, драма должна была удовлетворять правилу трех единств: места, времени и действия.

Эпоха просвещения характеризуется особым вниманием к осознанию и воплощению Основ Красоты, гармонии, а также связи этического и эстетического (Ф. Шиллер «Об эстетическом воспитании человека», 1795).

Современные технологии эстетического управления массовым сознанием зарождались и применялись тоталитарными режимами 20 в.

Чрезмерно формализованное, рассудочное свойство имплицитной эстетики (классицизм – просвещение – техницизм – прагматизм) вызывает развертывание иррационально-духовного направления (барокко – романтизм – мистицизм – теософия – эзотерика).

Для барокко (итал.: barocco – причудливый, вычурный) характерно почти полное отсутствие нормативной системы, но не стиля. Его стиль – динамизм, драматизм, экспрессия, легкость, экзальтация, духовность устремлений, усложненность художественных решений, доходящая до излишеств, чрезмерности, в т.ч. излишней декоративности.

Для романтизма характерно размывание границ между жизнью – философией – религией – искусством. Эстетика и искусство толкуются романтиками как одна из сущностных парадигм космо-социо-антропо-бытия.

Под влиянием романтизма С. Кьеркегор обосновывает экзистенциальность эстетики как способа жизни. При этом он различает в качестве главных разновидностей этическую и эстетическую экзистенции («Или-Или», 1843).

Наиболее глубокой в многообразии современных мистико-теософско-эзотерических тенденций воспринимается интуитивная убежденность в существовании духовной Основы эстетического. Это особенно существенно в условиях агрессивного неверия и сомнения (постмодернизм, постпозитивизм).

2.7.2. Эксплицитная эстетика

Философская (эксплицитная) эстетика толкуется ее основателем А. Баумгартеном как наука об особо чувственном познании прекрасного.

О. Конт открыл путь к культу искусства, возвышающегося над философией и религией. Это положение О. Конта романтизм существенно развернул и укрепил.

Г. Гегель, углубляя положение Аристотеля о неслепом подражании – мимезисе в искусстве, обосновал понятие идеала (идеальных образцов) прекрасного в искусстве. При этом Гегель разъяснял суть идеального образца как своеобразность живой меры (соразмерность образа – идеи), выявляя ее всесвязность (универсальность, всеобщность) при сохранении сути и высшей жизненной непосредственности. Принято считать Гегеля классиком философской эстетики, завершавшим этот (классический) ее этап.

Далее, до конца 20 в. основные положения эксплицитной эстетики в университетских курсах интерпретировались либо по Конту или по Гегелю, либо феноменологически в символистком или в лоскутно-эклектическом духе.

В 20 в. попытку создания фундаментальной эстетической системы предпринял А.Ф. Лосев в труде «Диалектика художественной формы» (1927). В его системе моделируется бесконечное развертывание Сути как эйдоса – мифа – символа – личности – энергии сущности – имени (сущности). Каждая из указанных категорий развернута как эйдетическая – мифическая – персонная – символическая.

В современном материализме принцип мимезиса – подражания в искусстве возрожден как теория отражения (ленинизм).

С середины 19 в. в евро-американской культурной традиции, начиная с позитивизма, укрепляется тенденция не главенствующей, а служебной, вспомогательной роли эстетики как необязательного приложения в основных решениях техноцивилизации.

В постструктурализме и постфрейдизме (с 1970-1980 гг.) в качестве основных эстетических понятий утверждаются: язык, текст, письмо; бессознательное, шизоанализ (вместо психоанализа), либидо; ризома.

Эстетика постмодернизма, пытаясь превзойти Ницше и его предшественников (агностиков, атеистов, скептиков, анархистов, поклонников черной магии и Хаоса и т.д.), обосновывает отсутствие Основ – истины. При этом отрицается системность, нормативность, в т.ч. Красота.

Не забывая о достижениях постмодернизма, постпозитивизма, зорко выявивших многие дефекты эстетики техноцивилизаций, необходимо со всей определенностью указать на огромную опасность попытки разрушения Основ Культуры. Такая философская эстетика может стать теоретической основой разнообразных систем насилия, в т. ч. терроризма, анархизма, всех видов деспотии. Ведь если всё неистинно, равнодостоверно, то всё допустимо.

Пробуждение и укрепление богословской теологической эстетики – один из откликов на попытки разрушения Основ Культуры. Наиболее крупными здесь являются представители русской школы всеединства (В. Соловьев, С. Трубецкой, П. Флоренский, а также С. Булгаков и Н. Бердяев), Т.Д. Шарден, Шри Ауробиндо. В частности, школа всеединства обосновала в качестве существенной эстетической категории такие свойства души народа, как соборность. Т.Д. Шарден, как и В.С. Вернадский, раскрывая в своем произведении феномен человека, модель богоподобия, обосновывает необходимость духовного подвига для эволюции духа, Культуры. В учении Шри Ауробиндо обосновано, что древнейший опыт «Вед» и легендарных Виши – создателей Вед отрицает возможность спастись по одиночке.

Эстетическое правило золотой середины – своеобразный «метрологический ключ» для исцеления Культуры.

Неклассическая эстетика характеризует современный этап кризиса культуры, начиная с середины 20 в. Этому этапу свойствена попытка обосновать правильность отказа от художественно-эстетической сущности искусства вообще.

Мощь современных технологий существенно увеличивает опасность, которую еще со времен Конфуция выявили как «машинизацию сердца». Ныне эта опасность наиболее ярко различается среди ловушек виртуальных миров, интернета, компьютерной зависимости.

Глобальный кризис культуры проявляется в эстетике в том, что искусства перестают быть изящными. При этом арт-процесс имеет дело с хищным вещизмом и «сущностями лишенными сущности». Среди творцов такого искусства различаются: смятение, растерянность и то, что называют «без царя в голове» или «заблуждающийся разум». То, что ранее признавалось антиэстетическим, теперь явно или неявно включено в неклассическую эстетику. Таковы: абсурдность, жестокость, шок, насилие, садизм, мазохизм, деструктивность, ненормативная лексика.

При всей опасности разрушительных тенденций глобального кризиса Культуры, весьма неразумно не замечать целебные свойства этих, весьма разнообразных, ядовитых средств в эстетике. Ведь они характеризуют одно из главных, сущностных разрушительных свойств жизни.

Основной проблемой эстетики является овладение искусством высшей Меры – золотой середины, Лада, Гармонии, Прекрасного – разнообразного – разрушительного – таинственного.

2.7.3. Коллаж

Понятие и идея «коллажности» (фр.: collage – букв., наклеивание, соединение разнородного) использовались уже в античности, в т.ч. при создании стихотворной мозаики разнородных элементов текста. В средневековой музыке эта идея возрождается как калейдоскопичность (литургия, песенный фольклор).

В постмодернизме коллаж – универсальный принцип организации культурного пространства.

Пример реализации этого универсального принципа. Р. Раушенберг в 1964 г. в Венеции получил Гран-при на выставке «Исследователь» за «произведение», в котором соединены: фрагменты репродукций Рубенса, технические документы, газетные фотографии похорон Кеннеди, а также элементы станков, клавиши пишущих машинок и т.д. Для коллажности, как универсального принципа эстетики авангарда новой волны, свойствена принципиальная случайность сочетаемых элементов, в т.ч. соединение искусства и неискусства.

Постмодернизм декларирует представление о мире как о коллаже: мир принципиально плюрален, хаотичен, фрагментарен. Это и подобное утверждение распространяются на текст и культурное пространство в целом. В качестве аксиомы принимается отказ от любых вариантов приоритетности в Культуре. Аналогичное утверждение дается с помощью модели «оцентризма» – отказа от любых конвенций, понимаемых как меры, образцы, центры.

Примеры реализации «коллажности» в текстах: эклектическое сочетание изысканных выражений с АРГО, ненормативной лексикой.

Своеобразным аналогом коллажности является «пастиши» (фр.: pasticcio – стилизованная опера попурри). Среди основных концепций эксплицитной эстетики пастиши следует выделить тотальное отсутствие семантических, либо аксиоматических приоритетов, в т.ч. в тексте; программно-эклектическую конструкцию текста.

Пародирование насмешка, издевка над любыми нормами – древнейшая традиция, свойственная почти всем народам. Культурный герой такого типа – трикстер. Пародия до современного этапа, высмеивая нормы, явно или неявно подразумевала иные, более достоверные.

Отличительной особенностью тенденций в эстетике постмодернизма, постконструктивизма является своеобразная отстраненность от любых моральных норм, предпочтений.

В то же время этим тенденциям свойствен авангардизм.

2.7.4. Авангард

Как все новое в природе, в т.ч. в социальной, на раннем этапе развертывания нового диагностирование существенных свойств – весьма трудная задача. Кроме того, новое, подобно человеческому зародышу, в онтогенезе (греч.: ontos – сущее+ генес – развитие, развертывание) многократно преобразуется.

В современной эстетике авангард (avant-garde – передовой отряд) – одна из основных категорий, характеризующих новаторские движения, отличающиеся большим многообразием.

Это понятие в России впервые употребил А. Бенуа в негативно-ироническом смысле в 1940 г. В 20 в. термин «авангард» употребляется почти во всех ветвях культуры. Он толкуется как отклик на небывалый глобальный кризис культуры.

Авангарду свойствены: революционный и/или разрушительный пафос; осознанный заостренно-экспериментальный характер, демонстративный отказ от системы классических норм в искусстве, в т.ч. мимезисе; безудержное, чрезмерное стремление к новизне форм, приемов, средств выражения; демонстративно-эпатажный характер презентаций самих себя и своих произведений; стремление к синтезу различных искусств и размыванию границ между ними.

Авангард нередко воспринимает и преподносит себя как пророка и творца нового в искусстве, ниспровергающего то, что он толкует как отжившее.

Существенными характеристиками разнородности авангарда являются: материалистическое, резкое отрицание духовности и жестко рациональное основание искусства; отрицание и небрежение ко всему, что было прежде; поиски Духа, мистики, эзотерики; утверждение богооставленности, одиночество в толпе и принципиальный иррационализм.

Основными направлениями авангарда, как правило, признаются следующие:

• Экспрессионизм (от лат.: expressio – выражение). Его суть – обостренное, порой до гипертрофированности, до предела выражений иррациональных, парадоксальных, духовных переживаний, чаще трагических, экзистенциальных. В литературе этому стилю свойствены: гротеск, мистико-фантастические образы; изломанно-напряженный, повышенно эмоциональный стиль; острота монологов, парадоксальность.
• Абстракционизм предусматривает отказ от явного воплощения зрительно воспринимаемой реальности. Вместо этого – духовность света, светотеней и той тьмы, которая в «Чёрном квадрате» Малевича получила признание как «Икона 20 века».
  Живопись здесь уподобляется музыке.
• Конструктивизм возник в России в 1913 г. (родоначальник – художник В. Татлин) под влиянием успехов техноцивилизации. Получил значительное развитие в западной культуре.
  Теоретическая основа этого стиля – рационализм, воплощаемый в технологиях и произведениях технопрогресса.
  При этом декларируется: искусство должно стать производством, а производство – искусством; художник – мастером. Главными профессиональными категориями конструктивизма стали: функциональность, фактурность, технологичность, практичность.
  
• Сюрреализм (франц.: surrealisme, букв. сверхреализм) возник во Франции в 1924 г. по инициативе А. Бретона.
  Отличительные особенности метода сюрреализма – воплощение в ярких художественных образах, пережитого во снах, грёзах, в мистических видениях, озарениях, галлюцинациях, бреде.
  Согласно «Манифесту» сюрреализма А. Бретона, написанному в 1924 г., основа творческого метода этого стиля – чистый, психический автоматизм, воплощающий реальность мысли.
  На эстетику сюрреализма основное влияние оказали романтизм, символизм, интуитивизм, фрейдизм, герметизм, мистико-религиозные эзотерические учения, особенно восточные.
  Главный принцип сюрреализма основан на автоматическом письме и записи сновидений.
  В сюрреализме наиболее полно и художественно ярко воплотились переживания глобальности кризиса культуры. Это подтверждается следующими фактами: художественные находки сюрреализма используются почти во всех видах современного искусства, в т.ч. в кино-теле-видео технологиях, в оформительском искусстве, дизайне и арт-практиках.
  
• Концептуализм- завершающее крупное движение авангарда, знаменующее переход к модернизму и постмодернизму.
  Суть его определена созданием образцов, где обыденное, тривиальное так сочетается с документами, что у подготовленных интеллектуалов возникает почти взрывной творческий отклик. Это движение элиты для элиты, почти эзотерическое. Здесь контекст признается даже более важным, чем артефакт.
  

2.7.5. Абсурд

Понятие «абсурдности жизни» под многими именами (иллюзии – Майи, непознаваемости, неопределенности – не Это, не То и т.д.) было осознано с древнейших времен. Своеобразным эссе об абсурде признается «Миф о Сизифе».

Термин «абсурд» происходит от лат.: absurdus – нелепый. Его основные значения: граница, изнанка, оборотная сторона смысла. Языком формальной логики категория «абсурд» невыразима. Однако востребованность этого понятия в современной культуре вызвала содержательный отклик в трудах философов и культурологов.

Существование абсурдного аспекта жизни признается все более достоверным. При этом свойство абсурдности характеризует: пределы применимости конкретных средств познания, типов логик; немыслимое (контрсмыслы), невозможное, в котором затем осознается существенно новое: особенности границ незнания.

Для религиозных преданий свойствено преодоление абсурдного мистическим способом жизни. Эта мысль своеобразно воплощена в крылатом выражении Тертуллиана «Верую, потому что абсурдно».

В логике и гносеологии 20 в. была предпринята попытка создать искусственный однозначный язык, освобожденный от бессмысленных абсурдных выражений. Подобно программе У. Гильберта в математике, эта программа также оказалась невыполненной.

Метрологический аспект проблемы «абсурдности жизни» кратко формулируется так: несоизмеримость разнородного в пределах познанного – потенциально познаваемого – принципиально непознаваемого в жизни.

Для характеристики неподвластных разуму свойств жизни М. Хайдеггер применяет попытки «экзистенциалов». В качестве таковых указаны: страх, забота, бытие-в-мире, настроенность.

Содержательными, для осознания неуничтожимой опасности жизни и невозможности защитить язык от «разнородного – несоизмеримого», являются следующие, на первый взгляд обычные, образцы важнейших понятий и свойств жизни: «безопасность», «равенство», «свобода». Абсурдность обыденного здесь в том, что это «привычно-естественное» принципиально невозможно для всего живого.

Осознание достоверности абсурдного аспекта жизни не умаляет величия проекта «Человечество». Каждой личности свойствен дар совести. При накоплении опыта принятия ответственных решений, выборов в предельных, критических и близких к абсурдным ситуациям, раскрывается неисчерпаемое разнообразие абсурдно-парадоксального.

2.8. Альтруизм

Термин и понятие «альтруизм« (франц.: altruisme, от лат.: alter – другой) введён [286, т.1, с.91] французским философом О. Контом (1798 – 1857). В 19 в. альтруизм толковался как ограничение личных интересов ради общих. В.С. Соловьёв, в отличие от православных теологов, критиковавших альтруизм, видел в нём воплощение заповеди: «Возлюби других людей и другие народы».

Для марксизма альтруизм – идеологическая иллюзия, а для Ницше – проявление «морали рабов».

Во второй половине 20 в. эволюционная этика обосновывает биологические истоки альтруизма. При этом само понятие «личный интерес» углубляется и развёртывается, ибо в человеческих и иных сообществах в одиночку не выжить, не реализовать себя.

В это же время своеобразное общекультурное обоснование альтруизма и близких по духу учений (экологическая этика, движение зелёных) дано в трудах А. Швейцера, призывавшего к «благоговению перед жизнью» и в учении Шри Ауробиндо, утверждавшего: «В одиночку не спастись».

3. МЕТАЭТОС РАЗРУШЕНИЯ

С мифических времён почти всем верованиям и народам свойственна интуиция: всё сотворённое повреждается и разрушается. Модели уничтожения Вселенной (разрушения, свёртывания, преобразования в Ничто) характерны для древнейших космогонических мифов, в т.ч. породивших образ «Колеса Сансары», и современных моделей (расширение – сжатие Вселенной).

Универсальный принцип разрушения всего сотворённого явно или неявно пронизывает все модели метаэтоса. Среди их многообразия можно выделить три основных типа.

Для первого характерны: пренебрежение, презрение, отрицание красоты, ценности земной жизни и призыв к небесному блаженству (нирване, раю). Предельно-радикальные разновидности таких систем проповедуют фанатичную нетерпимость и устремлённость к повреждению, разрушению тела, а в конце концов – земной жизни. Так, крупнейшая мировая религиозная система – буддизм – призывает к избавлению от страданий ради нирваны.

Многие религиозно-философские учения содержат призывы к избавлению от страстей, бесстрастности, создавая образец- эталон мудреца, равнодушного ко всему земному.

Парадоксальность многих таких учений и верований (буддизм, греческие и римские стоики) в том, что бедная аксиоматическая основа пренебрежения земной жизнью сочетается с благородной и/или героической этикой. Это, последнее, привлекает многих и ныне.

Модели второго типа метаэтоса разрушения имеются в большинстве учений и практик с древнейших времён и до настоящего времени.

Основное их отличительное свойство – утверждение своей исключительности, богоизбранности, превосходства над иными. Метафорами, характеризующими менталитет, пафос, риторику, пиар, являются: «только мы – люди»; «наш бог – лучший и истинный»; «только наша вера – истинная». Мы призваны (Богом, Судьбой, Прогрессом) установить мировой порядок, уничтожить зло, разрушить мир насилия.

Такие модели, проекты, способы жизни, пренебрегая принципами разнообразия и минимизации насилия, губят и иных, и себя. О них можно сказать: разрушая, разрушаетесь!

Однако они воплощают одно из триединых сущностных свойств жизни. Они тем опаснее, чем менее совершенно искусство лада с этим разрушающим проявлением бытия.

Третий тип метаэтоса разрушения наиболее коварен. Ему свойствены маски самых благородных, но принципиально нереализуемых в земной жизни критериев, заветов, запретов, призывов.

Многих в течение многих веков увлекает призыв избавления от страстей и страданий. Однако, жизнь без страстей невозможна, а без страдания-сострадания – безобразна, бесчеловечна и тоже вряд ли реальна.

Не менее опасны и невозможны для реализации в земной жизни призывы к свободе и равенству. Равенства в живом никогда не было и не будет. В такой же мере нет и полной свободы в мире всесвязности (всеединства).

Прекрасны и также опасны утверждения: Бог есть Любовь; Истина – Красота; Истина – Любовь.

В каждом из этих утверждений содержится лишь часть Истины.

В целом, все модели этого типа, словно трещины, увлекая своей простотой, под маской правды, втягивают людей и сообщество в глобальные разрушительные процессы.

4. МЕТАЭТОС РАЗНООБРАЗИЯ

Одним из ярких древнейших образов воплощения принципа разнообразия в метаэтосе является система архаических представлений о человеке: о том, как он возник, что он такое. Древние китайцы создали миф о том, что при образовании Вселенной из мирового (куриного!) яйца родился первопредок Пань-Гу (пань – «блюдо», гу – «древний»). Когда Пань-Гу умер, насекомые, жившие на его теле, превратились в нас, людей [262, т.1, с.653; т.2, с.283].

Аналогичный миф имеется и у камчатских нивхов.

В архаических мифах нередко повествуется о создании людей по ошибке, по оплошности.

У индейцев и шумеров есть мифы о сотворении «неудачных» людей, в т.ч. уродов.

Широко распространён мотив о «незавершённости» людей, которых боги должны доделывать (см. скандинавские мифы) [262, т.1, с.87].

Не менее распространёнными являются мифы о греховности, душевной повреждённости людей.

Иной предел воплощения разнообразия – мифы о богоподобии человека, являющегося микрокосмом.

Принципы разнообразия, на первый взгляд – основа известных утверждений о непредсказуемости будущего. Такие утверждения порождают призывы к анархии, ацентризму, неверию в Основы.

При всей принципиальной непредсказуемости, спонтанности, таинственности далёкого будущего, оно, прорастая из прошлого через настоящее, почти всегда прогнозируемо на коротких ближайших этапах.

5. ВЫВОДЫ

5.1.Всё, пережитое Совестью Человечества через Знания, Опыт, практики, традиции, воплощается в виде наиболее существенного как Основы. Эти Основы – своеобразная «золотая середина» Культуры.

5.2.Природной Основой каждой личности является его Совесть. Личную Основу ни слить – ни разделить – ни соразмерить с Основой Человечества.

5.3.Основа – Совесть Личности и Человечества с древнейших времён осознаётся некоторыми традициями, в т.ч. библейской, как Тень-Сень. Она, как всё живое, неоднозначна и воспринимается как связь с Богом, божественный Покров; укромное, тихое, прохладное место (под сенью; надвратная сень); сень смерти.

5.4.Путь исцеления Культуры – развертывание индивидуальных способов усиления тихого голоса совести для принятия всех существенных решений.

5.5.Метролого-технолого-нормативный характер проблемного потока «метаэтос» оказался почти полностью вне тысячелетних гуманитарных, в т.ч. философских исследований. Здесь отметим лишь важнейшие проблемы этого потока.

• Культура внушает человеку, что она знает, как поступать правильно, где Истина. Однако каждому человеку всякое ответственное решение всегда приходится принимать только самому. Это – творческий выбор принципиально неформализуемый.

  Как правило, человек, надеясь на Культуру, не готов принимать решение, минимизируя насилие, тем самым, приближаясь к Истине.

• Система образов, эталонов, критериев, необходимых для принятия решений, почти не действует.
• Как правило, человек не учитывает того, что всё Знание – только прошлое Знание. Готового рецепта нет. Необходима диагностика: в чём суть проблемы; какими средствами её решать; что законно; чем и ради чего жертвовать?
• Реальный выбор необходимо делать на стыках – разломах традиционных знаний, опытов, практик и норм.
• Указанное выше (п.5.4.) – лишь часть того тревожно-трагичного свойства Жизни, которое мудрые воспринимали как богооставленность.

  Глобальный кризис Культуры с учётом тысячелетий, предыстории, динамизма современной Жизни, смятения умов, теряющих чувство реальности Основ, требует глубокой системной экспертизы жизни «метаэтоса», включая его истоки и аксиоматику.

• Необходимо систематизировать принципиально невозможные, нереализуемые в земной жизни заветы, этико-моральные требования и нормы. Они продолжают сбивать с толку, порождать иллюзию ясности там, где её нет и быть не может.
• Предстоит многолетний, возможно многовековой, труд по созданию системы образцов, пригодных в качестве эффективных ориентиров для принятия ответственных решений.
• Необходимо терпеливое и тактичное разоблачение таких опасно-заманчивых понятий, вошедших почти во все самые авторитетные этические учения и документы, в т.ч. важнейшие документы ООН и ЮНЕСКО. Так, миф о «Свободе Совести» постулирован в виде: «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести…» (ст.18, п.1. Международный пакт о гражданских и политических правах. Принят Генеральной Ассамблеей ООН 16.12.1966г.)

5.7.История существования системы понятий и терминов «метаэтос» характеризует, в основном, культуру эпохи патриархата.

Эта эпоха, продолжающаяся почти три тысячелетия, характерна преобладанием формально агрессивных, расчленяющих целое на части традиций и тенденций. При этом в широких пределах (от слепой, фанатичной веры до отрицания Бога, Основ, утверждений богооставленности; от утверждений, о богоподобии человека – микрокосма до утверждения, что мир и человек во зле живут) происходит метание ума. Свойство «золотой середины» живых мер, системности – целостности освоено весьма слабо. Так, парадоксальная триединая модель всего сущего провозглашена, но слабо осмыслена и почти не освоена. В частности, история этических учений, эстетики, искусств не содержит великих образцов, в которых были бы воплощены главные свойства вездесущей триединой модели всего одушевленного: минимум лишнего, как высшая мера Красоты – Истины; разрушение всего сотворенного; разнообразие всех видов жизни и неуничтожимая таинственность взаимодействия указанных трех основных частей триединой меры.

Примеры метаний разума, объявляющего часть главным или целым, бесчисленны. Они свойственны и всей патриархальной эпохе.

Предметно-именной указатель

Таблицы

Алфавитная структурно-частотная модель этимологической семьи "МЕТАЭТОС"